Окончательное пробуждение встретило последнего Гарденера лучами солнца, что так и норовили попасть ему в глаза. Гарденер постарался отмахнуться от солнечного света, как от назойливой мухи, но вряд ли даже боги были способны в полной мере обуздать извечное светило мира. В этом бою он с треском проиграл, из-за чего пришлось нехотя, но раскрыть слипшиеся глаза. Он ощущал себя намного лучше, чем прежде, хотя кусок камня в боку всё ещё давал о себе знать. Впрочем, за исключение инородности никакой боли он в теле так и не почувствовал. Исчезла боль в спине и даже в ноги, что ещё недавно делала его абсолютно непригодным к самостоятельному передвижению.

Осознание этого привело в действие главные мыслительные процессы в голове короля. Ещё толком ничего не соображая, он скинул с себя одеяло из плащей, после чего воззрился на абсолютно здоровую ногу и сросшуюся с куском камня плоть и кожу его собственного тела. Пускай многие раны заживали на нём крайне быстро, но уж точно не таким образом. Здесь явно не могло обойтись без чужого вмешательства, и именно эта мысль заставила его осмотреть окружение убежища, что приютило их с Корбреем на прошедшую ночь.

- Камрит? – с недоверчивым придыханием вопросил Эдмунд, глядя на фигуру коня, что сложился на проходе. Вид у скакуна было не то, чтобы очень, но намного лучше, чем можно было представить после пройденных им испытаний. От ожогов на задних ногах не осталось и следа, явно намекая, что не только король подвергся исцелению посредством чудодейственных манипуляций. – Как я рад тебя видеть, дружок. – искренне радуясь долгожданному воссоединению подскочил на обе свои здоровые ноги Гарденер, чтобы затем присесть рядом с товарищем и крепко обнять его за шею.

Заспанный конь не мог не заметить пробуждения хозяина и тех манипуляций, что он собирался с ним проделать. Впрочем, в этот раз конь решил засунуть свой строптивый гонор куда подальше, также испытывая прилив нежности и расположения к избраннику Семерых. Уши скакуна радостно задергались. Испытывая примерно те же эмоции, что и Эдмунд тот даже удосужился немного отстраниться, но лишь затем, чтобы хорошенько боднуть мужчину прямо в лицо, выказывая ему должный приём. И как-то совсем у Гарденера затерялась мысль, что не только конь должен был встречать его пробуждение, но и ещё один человек.

- Ха, - вздохнул король, пребывая в радостном расположении духа. – Тут явно не обошлось без Лина. Говорил же, что за ним нужен был глаз, да глаз. – нарочито осуждающе покачал головой Эдмунд, испытывая гнев за безрассудность друга, но вместе с тем благодарность за спасение, как его, так и верного скакуна. – Что и требовалось доказать. – продолжил осматриваться в углублении Эдмунд, примечая лежащую рядом с пепелищем от костра Звёздную чашу, а также обрывки его терновой ловушки для любых нечистых на руку авантюристов. Не задумываясь ни секунду он подхватил артефакт и прижал к своему телу, обещая больше не упускать дар Семерых из своих рук. – Так и где сам герой, который своей смертью уж точно не помрёт? Вышел что ли на разведку? – ни к кому конкретно не обращаясь задал парочку вопросов в воздух Эдмунд, желая прочитать другу нотацию и вместе с тем пообещать наградить всем, чего тот только пожелает.

Однако, в следующее мгновение на него словно вылился ушат ледяной воды. При упоминании капитана гвардии и его судьбы со стороны Камрита пришло ощущение такого рода скорби и печали, что едва не отправило короля вновь в беспамятство. В груди появилось неприятное жжение, как если бы что-то прожигало его изнутри. Нещадные мысли, что поселились в его голове, хотелось гнать прочь. Ещё вчера друг был рядом с ним и даже мысль, что он мог вот так просто взять и исчезнуть, была чем-то из ряда вон выходящим. Чем-то, что никак не могло уложиться в его голове.

- Ты должно быть шутишь, Камрит. – не веря даже божественному скакуну произнёс король, опуская голову. – Кто-то же должен был напоить нас обоих. Дождаться, когда вода настоится при свете звезд. Извлечь чашу из ловушки терний, в конце концов! – с гневом и в тоже время с обманчивым осознанием, что нашёл кучу несостыковок в чудовищном и одновременно невозможном выводе, произнёс Гарденер. Однако, конь в ответ лишь виновато опустил голову, а после медленно пожевал челюстями и выплюнул на пол убежища мерзкую кашицу, где невооружённым взглядом были видны острые колючки терний, что оберегали регалию от посторонних.

Внезапно весь гнев и недоверие разом исчезли. Долго отрицать реальность не получалось, да и Корбрей будь он рядом точно бы уже сбежался на голос пробудившегося ото сна монарха. И всё же сейчас здесь был только он и чудом вернувшийся Камрит. Не в правилах капитана гвардии было оставлять своего короля одного на столь долгий срок, так ещё и в болезненном состоянии. Вывод был однозначный – друга в живых уже не было. И как-то хотелось Эдмунду закричать или пуститься в отрицание, но не получалось.