Оказавшись в безопасности внутри, мы встали в очередь, чтобы отдать дань почтения Девону. Он лежал в закрытом гробу, за что я была благодарна – увидеть бывшего парня лежащим в гробу было бы невыносимо. Одной мысли о том, что он был там, было достаточно, чтобы у меня скрутило желудок.

Когда пришла моя очередь, я положила руку на крышку из красного дерева и склонила голову.

– Девон, прости. Я сожалею о том, как все закончилось между нами. – На глаза навернулись горячие слезы, и, когда я моргнула, они скатились по лицу и упали на блестящее дерево. – Мы разделили с тобой столько особенных моментов, и я всегда буду ценить то, что ты сделал для меня, прежде чем мы… – Я запнулась, не находя слов. – Сейчас я более здоровый человек. Мне бы хотелось, чтобы мы искупили вину друг перед другом… Я бы хотела, чтобы мне удалось помочь тебе. Где бы ты ни был, я надеюсь, что ты продолжишь заниматься музыкой.

Я отошла, чувствуя, как сдавило грудь. Меня укутало сочетание раскаяния и умиротворения, когда я произнесла слова прощания.

Завершение.

Развернувшись, я пропустила какую-то женщину к столу с закусками, едва не столкнувшись с кем-то еще.

– Ох, простите…

Я подняла взгляд и застыла.

Передо мной стоял Ноа, его глаза прожигали во мне дыру. У меня закружилась голова, и стало так жарко – я не могла дышать. Я потянулась, чтобы схватиться за что-нибудь, но там ничего не было. Когда я чуть не потеряла равновесие, Ноа быстро шагнул вперед, чтобы поддержать меня.

– Ты в порядке?

Этот голос.

Его голос.

Я слышала его по радио, но это было другое.

Он был здесь. Он был реален.

Мой Ноа.

Его рука все еще поддерживала мой локоть, пока я приходила в себя, и это был наш первый физический контакт за три года. Его прикосновение на мгновение заставило мои мысли закрутиться по спирали. Весь мой мир будто перевернулся.

Захлебнувшись эмоциями, я выдохнула сдерживаемый последние тридцать секунд воздух.

– Ноа.

Его имя звучало как-то чужеродно – как будто я говорила на потерянном, давно забытом языке. Священном, красивом языке.

На языке, который должен был остаться погребенным.

Ноа отпустил мою руку – его движения были ленивыми, замедленными, как будто он не хотел этого делать.

– Я видел, как ты вошла. Я не хотел беспокоить тебя, я просто… – Он почесал затылок. Выражение его лица было непроницаемым. А раньше его глаза рассказывали столько историй. – Прости, наверное, следовало оставить тебя в покое.

Я взглянула на Лизу, которая уже закончила отдавать дань уважения Девону. Она стояла в углу и потягивала лимонад, давая нам возможность побыть наедине. Мой взгляд вернулся к Ноа.

– Все в порядке. Я здесь ненадолго.

Он засунул руки в карманы. Рукава его черной рубашки были закатаны до локтей. На внутренней стороне его руки была недавно набита татуировка с изображением гитары с окружающими ее различными датами.

– Поверить не могу, что его больше нет.

Нет. Это слово было таким убедительным, окончательным. Интересно, чувствовал ли Ноа такой же холод в костях, когда осознал, что я ушла?

Я пониже натянула надетый поверх синего платья свитер и уставилась на пол.

– Я тоже. Думаю, я все еще перевариваю случившееся.

– Челси?

Мое внимание переключилось в правую сторону, когда я услышала молодой невинный голосок.

Сэм. Он подошел к нам с широко распахнутыми глазами и крошками от пончика на лице.

– Сэм… Ты помнишь меня? – спросила я.

Сейчас ему семь лет, и он учится во втором классе. Вероятно, на дни рождения ему закатывали грандиозные вечеринки с кучей друзей и марафонами видеоигр с отцом. Его пижаму с динозаврами, наверное, заменили на пижаму с супергероями или персонажами из «Майнкрафта».

Я задумалась, остался ли у него тот любимый ночник или же его тоже заменили – может, и полностью убрали. Возможно, Сэм больше не боялся темноты.

Сэм с ошеломленным лицом стоял рядом с папой.

– Конечно, я тебя помню. Почему ты ушла?

О боже.

Как я вообще могла выразить словами, почему я ушла?

Какое объяснение могло иметь смысл для маленького мальчика?

Я должна была перестать исправлять всех остальных и наконец-то исправить себя.

Я отказывалась затаскивать тебя и твоего отца на мой токсичный путь.

Ты заслуживал маму, которая не была сломана.

Ты заслуживал гораздо большего, чем та девушка, которой я была.

Я знала, что не могу сказать ничего из этого.

Я опустилась на одно колено, чтобы быть с ним на одном уровне. Его лицо выражало любопытство и ожидание.

– Сэм… я не могла остаться. Я надеюсь, ты сможешь меня простить, – сказала я ему. Мой взгляд был прикован к Сэму, но слова предназначались им обоим.

Сэм несколько раз моргнул, после чего кивнул. Видимо, он обдумывал свой ответ.

– Нам в школе рассказывали о прощении, – произнес он. – Я обязательно тебя прощу, мисс Челси.

Мисс Челси.