Я ответила слабой улыбкой и поднялась на ноги, понимая, что простое объяснение и извинение были правильным выходом. Моей единственной надеждой было то, что Сэм принесет с собой это прощение во взрослую жизнь.

– Это многое значит для меня, – ответила я. – Спасибо.

Сэм посмотрел на отца.

– Ты тоже ее прощаешь? Тебе было очень грустно, когда она ушла. Ты написал много песен. Папа, я думаю, ты должен простить ее.

Казалось, из комнаты выкачали весь воздух. Ноа закрыл глаза и похоже, что стиснул зубы. Его плечи были напряжены, и мне пришлось подавить желание положить ему руку на плечо в успокаивающем жесте. Я сцепила пальцы в замок в качестве физического напоминая о том, чтобы держать свои руки при себе.

– Сэм, почему бы тебе не найти братьев и Бет? Я вернусь через минутку, – предложил ему Ноа.

Сэм помахал мне и ускакал в сторону, не подозревая о неразрешенном напряжении, которое он оставил после себя. Я помахала ему на прощание.

– Прости, – извинился Ноа. Он на мгновение замялся, после чего добавил: – Мне нужно вернуться к жене.

Жена.

Это слово задело.

Я была рада за Ноа и Бет, но в глубине души чувствовала едва заметный укол. Я хотела, чтобы Ноа двигался дальше и обрел покой, но когда он это сделал… что же, это задело.

Бет была жизнерадостной, уверенной в себе и стабильной – всем тем, чем я тогда не была. Казалось, она пробудила в Ноа все самое лучшее, служа светом в его жизни, в то время как я была черной дырой.

Как бы ни было больно, я должна была верить, что именно так суждено было окончиться этой истории. Возможно, это был не тот финал, на который я надеялась или который планировала, но это был правильный финал. Это был необходимый для нас обоих финал.

– Я понимаю, – сказала я, сжимая руки.

Ноа еще мгновение смотрел на меня, как будто сомневался в моем присутствии. Он прищурился, задумчиво нахмурив брови.

Затем откашлялся, взглянул на ботинки и, развернувшись, ушел.

Я попыталась вернуть себе самообладание. Я даже не поняла, что у меня дрожали ноги, пока не начала двигаться.

Я уже подходила к Лизе, которая в углу вела неловкую беседу с незнакомцем, когда почувствовала, как сильная рука сжала мое предплечье. Я резко повернула голову, с удивлением обнаруживая стоящего передо мной Ноа.

– Как долго ты пробудешь в городе? – спросил он. По его лицу все еще нельзя было понять, что он чувствует.

Я же, с другой стороны, была открытой книгой. Было очевидно, что его слова взволновали и потрясли меня. Я прикусила нижнюю губу – привычный жест, когда я нервничала.

– Эм… Я уезжаю завтра утром, – ответила я.

Ноа кивнул, обдумывая мой ответ.

– Давай выпьем сегодня вечером.

– А?

– В «У Эрни». Ты сможешь встретиться со мной в семь вечера?

Я запнулась, подыскивая слова.

– Ноа… ты женат.

Он покачал головой. Его золотое обручальное кольцо блеснуло на солнце, когда он провел руками по волосам.

– Нет, я не это имел в виду. Я просто хочу поговорить, – объяснил он. – Бет знает.

Бет знает?

Его жена знала, что он хочет пригласить свою бывшую любовницу выпить, и она не была против?

– Ноа, не думаю, что это хорошая идея. Мне кажется, нам следует оставить прошлое в прошлом.

– Проклятье, Комбс, ты мне должна. – Ноа оглядел комнату, проверяя, услышал ли его кто-нибудь. Он ущипнул себя за переносицу и наклонился ближе. – Пожалуйста. Я просто хочу поговорить. Но здесь неподходящее место.

То, как он произнес мою фамилию, заставило мой желудок затрепетать. Руки стали липкими, когда я их сжала, а обычно дисциплинированные мысли безудержно заметались в мозгу. Я задавалась вопросом: что такого мы могли сказать друг другу, что могло бы что-то изменить?

Хотя, возможно, дело было не в этом.

Возможно, Ноа нужно было завершение.

Возможно, оно нужно было нам обоим.

И, может быть, однажды я смогу заснуть и не вернуться в мир воскресных утренних блинчиков и вечных видений того, что могло бы быть.

– Хорошо, – мягко произнесла я. – Увидимся в семь.

Ноа казался озадаченным, как будто уже смирился с отказом.

– Хорошо. Спасибо.

Затем он ушел, оставив после себя знакомый аромат одеколона из сандалового дерева.

Я подскочила, когда чья-то рука коснулась моего плеча, и обернулась, обнаруживая стоящую позади меня Лизу с выражением сочувствия на лице.

– Готова идти? – спросила она.

– Да… Готова.

Мы вышли из похоронного бюро на промозглый нью-йоркский воздух. Сквозь серые облака пробивалось солнце, и я улыбнулась этому символизму. Там, за дверьми, Ноа вернулся к семье и кругу друзей. Его рука нежно поглаживала спину Бет, пока она возилась с одеяльцем в коляске. Я заметила две крошечные ножки, что яростно покачивались, пытаясь вырваться из колясочного плена.

В этот момент Бет подняла голову, ловя мой взгляд.

Казалось, мы обе на мгновение застыли. Мы обе не были готовы к обмену взглядами.