Лиза сделала глоток сухого мартини, после чего провела пальцами по бокалу.

– Челс, я беспокоюсь о тебе, – призналась она. – Ребята могут приставить к тебе охрану?

Эта мысль приходила мне в голову. А Ноа как-то даже озвучил ее.

Но потом я подумала: как я буду себя чувствовать, если за мной изо дня в день будет следовать мускулистый мужчина? Я бы чувствовала, что кто-то вторгается в мое личное пространство. Буду ли я чувствовать, что Иэн вторгся в мое личное пространство, если он вонзит мне нож в живот?

– Я подумаю об этом, – сказала я, бросив наличку на стол и поднявшись с места. – Мне было весело. Надеюсь, вы в безопасности доберетесь домой!

– Ты в состоянии сесть за руль? – поинтересовалась Лиза.

– Я вызову такси.

Я не планировала так поспешно уходить. Я также не хотела быть грубой или резкой. Но я не хотела говорить ни об Иэне, ни о том, что моя жизнь в опасности, ни о сексуальных похождениях Джулии и Ноа. Я вообще не хотела разговаривать. Меня тошнило от разговоров, извинений и оправданий моих действий – или бездействия.

Я просто… устала.

Настолько устала, что, когда брела через парковку жилого комплекса к лифтам, чуть не пропустила маячившую за рядом машин фигуру. Он стоял достаточно далеко, чтобы разглядеть черты лица, однако я знала, кто это. На нем была надета темная толстовка с капюшоном, руки он спрятал в карманы.

Он пристально смотрел на меня.

Я могла описать это чувство как чистый, животный страх. Но это был не тот страх, что заставляет вас бежать без оглядки – нет, это был тот страх, от которого ноги как будто примерзают к земле. Такой страх, от которого отключается мозг и пересыхает во рту. Он заставляет задаться вопросом: бьется ли твое сердце слишком быстро или же не бьется вообще?

Я крепко зажмурилась и досчитала до трех. Я сосредоточилась на дыхании. Если я дышу, значит, сердце еще бьется.

А когда я приоткрыла глаза, фигура исчезла.

Это паранойя? Или я бредила? Может, розыгрыш? Там вообще хоть кто-то стоял?

Колени задрожали, пока я пыталась заставить себя сдвинуться с места и в панике осматривала парковку. Я никого не видела. Ничего не слышала.

Когда я убедилась, что не упаду лицом в асфальт, я осторожно шагнула в сторону лифта. Пока закрывались двери, я представила, как руки Иэна распахивают их и валят меня на землю.

Мозг, прекрати! Пожалуйста, хватит!

Я подошла к нашей квартире и трясущимися руками достала ключи. Мне потребовалось четыре попытки, чтобы вставить ключ в замочную скважину. Когда я благополучно зашла внутрь, то захлопнула двери и прислонилась спиной к холодной раме. Я сползла вниз, больно приземляясь на задницу, подтянула колени к груди и уткнулась лицом в джинсы. С моих губ сорвался жалкий всхлип. Звук получился гортанным, и я задалась вопросом: а из моей ли груди он вырвался?

Вот какой стала моя жизнь. Я была обречена жить в плену у паники, постоянно оглядываться через плечо.

Все же в одном Иэн был прав.

Он всегда будет со мной.

Ноа

Если бы мое имя уже не было нарицательным, то я уверен, что теперь оно бы точно стало таким.

В СМИ попали несколько разоблачительных фотографий моей стычки с бывшим парнем Челси. Шон был в ярости, товарищи по группе – подавлены, а Челси полностью взяла вину на себя.

Что касается меня… Ну… я был безразличен. Мне было наплевать на то, что там мир думает обо мне, и я ни капли не жалел о том, что выбил дурь из этого ублюдка. Единственное, о чем я сожалел, так это о том, что мои действия привлекли к остальным ребятам нежелательное внимание. И хотя мне было плевать на свою репутацию, все же музыка имела значение. Если страдала наша репутация, страдала и музыка.

Шон пытался придать всему позитивный оттенок.

– Негативное внимание – это тоже внимание. Ваши имена у людей на устах. Вы попали в тренды в Google. С этим не поспоришь, – сказал Шон на последней встрече с группой.

Вздохнув, я снял солнцезащитные очки и водрузил их на голову. Я оценил обстановку, прежде чем выпустить Сэма из машины и направиться за ним на детскую площадку. Сегодня я не был участником группы «Стоп-кадр». Я не был темой всех новостных лент в соцсетях.

Я просто был отцом Сэма.

– Посмотри на меня! Я качаюсь так высоко!

Я с нежностью улыбнулся, наблюдая за тем, как Сэм изо всех сил отталкивается вперед и назад, набирая скорость на качелях.

– Приятель, отличная работа.

Я присел на ближайшую скамейку, наслаждаясь солнечными лучами и свежим нью-йоркским воздухом. Под кроссовками захрустела древесная стружка, и я вытащил из кармана пачку сигарет.

– Извините, что беспокою, но могу я попросить ваш автограф?

Резко выдохнув, я посмотрел налево. Я даже не заметил прогуливающуюся мамочку с коляской.