– Люди говорят о том, как тяжело быть родителем-одиночкой, – сказал он, закинув ногу на ногу. – Они говорят, что стараются работать полный рабочий день, заниматься готовкой и уборкой, помогать детям со школой, стараются присутствовать в важные для них моменты. Но они не говорят о таких моментах, как этот.

Мое сердце замерло, пока я впитывала его слова.

– Я могу справиться с остальными вещами, – продолжил он. – Но не с этим. Я бы не справился в одиночку. Если бы не ты, я…

Его голос оборвался, и я снова сжала его руку, сигнализируя о том, что понимаю его.

– Я здесь, – заверила я. – Тебе не нужно проходить это в одиночку.

Мы сидели в тишине, пока через час за нами не пришла медсестра.

Было душераздирающе видеть Сэма лежащим на больничной койке с забинтованной головой и гипсовой повязкой на руке. Он был таким крошечным, его ноги занимали только половину кровати. Несмотря на его состояние, его глаза загорелись, как рождественская ель, когда мы вошли в палату.

– Папа! Мисс Челси!

Глаза мне застелили слезы. Он был так счастлив… даже после всего, что ему пришлось пережить.

– Ох, Сэм, ты такой храбрый мальчик, – сказала я, в то время как Ноа ринулся к его кровати.

– Сэмми, – прохрипел Ноа, забираясь на кровать и заключая сына в объятия. – Мой храбрый малыш.

– Папа, прости. Я не хотел падать. Надеюсь, ты не злишься.

– Сэм, я не злюсь. – Ноа осыпал поцелуями каждый сантиметр его лица. – Я рад, что с тобой все в порядке.

– Мне дали фруктовое мороженое и сказали, что я хороший мальчик.

Я смотрела на него затуманенными глазами.

– Ты и правда хороший мальчик. Ты этого заслуживаешь.

– Мисс Челси, присядь с нами. Это будет похоже на пижамную вечеринку.

Я на мгновение замешкалась. Не помешаю ли я важному моменту общения сына с отцом? Я не была матерью Сэма. Я не была девушкой Ноа.

Куда мне присесть?

Я посмотрела на узкое свободное пространство на кровати с противоположной стороны от Сэма и осторожно приблизилась.

Сюда, подумала я, укладываясь. Мое тело едва поместилось рядом с ним.

В конце концов, думаю, это неважно. Я любила Сэма. Я заботилась о его отце. Может быть, я и не стану для Сэма тем, кто ему нужен, но я никогда не перестану заботиться о них обоих.

Я осторожно приобняла рукой маленького Сэма и протянула ее Ноа. Он крепко сжал ее. Наши взгляды встретились поверх белого комка больничных простыней, и на одну потрясающую секунду все было идеальным. Как будто так и должно быть. Как будто Вселенная стратегически поместила меня на эту кровать, с этими людьми, в этот конкретный момент.

Что это значило? Подобное чувство я ощущала в тот день, когда покидала дом Ноа.

Дом.

Это сбивало с толку, и я ничего не могла понять. Кровать скрипела и была неудобной, одеяло царапало кожу, и все же… я никогда не чувствовала себя более довольной.

– Мисс Челси?

– Хм?

– Я тебя люблю.

Я не ожидала этих слов. Я не привыкла быть любимой. По моему опыту, любовь была контролем, надругательством, жестокостью со стороны Иэна. Любовь была ядом.

Это не было ничем из перечисленного.

Это была самая чистая вещь на земле.

Эмоции переполняли меня. Я зарылась головой в подушку, чтобы сдержать слезы.

– Сэм, я тоже тебя люблю, – тихо ответила я.

Ноа снова сжал мою руку, проводя большим пальцем по моим костяшкам, но я не могла смотреть на него. Не могла позволить ему увидеть, как рвется сердце у меня из груди. Не могла показать ему правду – что меня никогда по-настоящему не любили. Лишь сухая, вызывающая зуд наволочка будет посвящена в мои тайны.

– Может, посмотрим мультики? – предложил Ноа.

– Да! – взвизгнул Сэм.

Ноа отпустил мою руку, и я почувствовала, как сдвинулась кровать, когда он потянулся за пультом от телевизора. Я подняла голову, стирая остатки слез. Вскоре по послеоперационной палате разлился шум мультика «Губка Боб квадратные штаны», и остаток дня прошел без происшествий. Сэм, казалось, приходил в норму так, как и положено ребенку. Медсестры то и дело входили и выходили из палаты, пока мы с Ноа по очереди разминали ноги и готовили кофе. День сменился ночью, и вскоре Сэм крепко заснул.

– Тебе пора идти, – сказал Ноа, потягивая больничный кофе. Произнеся эти слова, он принялся крутить в руках пластиковый стаканчик.

– Я не против остаться, – настаивала я. – Я уже сказала Девону, что, возможно, задержусь допоздна. Завтра он заедет навестить тебя.

– Да, он писал мне, – ответил Ноа. – Но я серьезно. Тебе следует поехать домой и хорошо выспаться. Здесь не так уж и много места для нас двоих.

Я разрывалась на части. Я была измотана, но что, если ночью с Сэмом что-то случится, а меня не будет рядом?

Ноа как будто прочитал мои мысли.

– Я позвоню тебе, если что-то изменится, – заверил он меня. – Но мне кажется, что худшее уже позади.

Вздохнув, я решила уступить.