Это был момент, о котором мечтает каждый музыкант: «Грэмми». Выступление перед сотнями признанных исполнителей и знаменитостей. Мы находились среди стольких талантов! Черт, мы и сами были талантом. Я представлял себе этот момент с тех пор, как маленьким мальчиком прокрадывался в отцовский кабинет и играл песни «Битлз» на его акустической гитаре ржавого цвета. Я мечтал оказаться на такой сцене с дымовой завесой, стробоскопами и разноцветными огнями.

Мое сердце гулко забилось в груди, когда поднялся занавес, открывая самую высокопрофессиональную аудиторию, перед которой я когда-либо выступал.

Никакого давления.

Я заиграл первые ноты – аккорды прошлись по ожидающей аудитории – и закрыл глаза.

Вперед…

Тэд отбил «раз, два, три» на своих барабанах, и заиграла песня. Я так много раз играл эту мелодию, что мог бы исполнить ее и во сне. Я взглянул на Девона, который уже пританцовывал на сцене, махая головой в такт музыке, и не смог сдержать улыбки. Энергия была заразительной. Если я собирался уйти, то я хотел бы уйти на этой ноте. Это было почти как в старые добрые времена: я наблюдал за тем, как мои друзья резвятся с такой энергией, какой я не видел у них вот уже несколько месяцев. Я прищурился, сквозь дым рассматривая море артистов, которыми восхищался с тех пор, как узнал, что такое музыка.

Скрипучий голос Девона эхом разнесся по музыкальному холлу и отозвался во мне как старый друг. Не было заминок. Мы не пропустили ни одной ноты или такта. Мы снова были молодыми музыкантами с горящими глазами, работающими на чистом адреналине и неподдельной любви к выступлениям. Мы не были изнуренными. У нас не было никаких пороков.

Была лишь одна музыка.

Мы страстно и эффектно закончили песню, и толпа взорвалась свистом и аплодисментами. Позволив эмоциям захлестнуть меня, я вскинул руки и поднял гитару над головой как заслуженный трофей.

Мы с Девоном обменялись торжествующими взглядами.

И на одно короткое мгновение все было идеально.

Ноа

Как только церемония награждения завершилась, начались вечеринки. Это было похоже на мой выпускной в старшей школе, только с поместьями стоимостью в миллион долларов и самыми лучшими развлечениями.

Мы с группой покрутились за пределами площадки, раздавая автографы и позируя для фотосессий, в то время как Бет, Челси и Лиза ждали нас во внедорожнике. Мы решили продолжить вечеринку в «У Марли». Все наши вечера неизбежно заканчивались здесь, с тех пор как два года назад нас открыли на той маленькой темной сцене, где мы выступали перед тридцатью зрителями.

Девон помахал толпе, подбегая к нашему лимузину, позади него развевались полы его смокинга. Следуя за ним, я скользнул на сиденье рядом с Бет, прямо напротив Девона с Челси и Лизой. Майлз уселся рядом со своей девушкой, а Тэд забрался самым последним, откинувшись на мягкое сиденье с радостным «ура».

Тэд был единственным участником группы, кто решил не приводить с собой девушку. Не потому, что он не мог найти кого-нибудь, а потому, что за все то время, что я его знаю, Тэд никогда ни с кем по-настоящему не встречался. Мы настаивали, чтобы он пригласил Джулию, но он отказался. Я никогда не понимал, почему обретенная слава и богатство так и не придали ему уверенности в общении с девушками, но ему, казалось, было все равно.

– Возможно, это была самая лучшая ночь в моей жизни, – сказала Лиза, сжимая пальцами верхнюю часть бедра Майлза.

Я смотрел, как Челси опустила голову Лизе на плечо, когда тронулся автомобиль.

Черт, она была красивой.

От ее губ в форме сердечка до молочно-белой кожи, до аккуратно наманикюренных ногтей на ногах, выглядывающих из-под ремешков на босоножках. Она была из тех женщин, которых другие женщины хотели бы ненавидеть из-за ее чертовской привлекательности. Однако они не могли ее ненавидеть, потому что она также была милой и добросердечной. Челси Комбс была из тех редких женщин, которые не подпадали ни под одну категорию.

Бет молча сидела рядом со мной с безразличным видом. Она аккуратно сложила руки на коленях и смотрела в окно за плечом Лизы. Вероятно, среди незнакомцев она чувствовала себя не в своей тарелке, поэтому я положил руку поверх ее сцепленных пальцев и подбодрил ее улыбкой, когда она повернулась посмотреть на меня.

Я хотел, чтобы улыбка вышла подбадривающей, но я боялся, что вместо этого в ней читалось… Прости.

Бет не улыбнулась мне в ответ, но переплела свои пальцы с моими, как бы подтверждая заявление о том, что все в порядке.

– «У Марли»… ох, навевает воспоминания, – протянула Челси, чья голова все еще лежала на плече у Лизы. – Я думаю, там изменилась вся моя жизнь.

Я попытался точно определить, когда изменилась моя жизнь, и память вернула меня в гостиничный номер на Манхэттене. В том номере одна девушка неожиданно для себя самой выложила мне всю правду о себе.

– Это были хорошие времена, – согласился Девон. – У меня там было много важных моментов.

Меня охватила ностальгия, когда я вспомнил, как Челси набросилась на нас в ту первую ночь, когда я вывел ее из себя. Дерзкая. Ее не волновало, насколько мы знамениты, – она просто требовала уважения к себе.

Может быть, я начал влюбляться в нее прямо там – в том ВИП-зале.