Утром перед поединком она одела грубо пошитые штаны и рубаху из отбеленной солнцем парусины. Ильем настаивал, чтобы она сражалась обнаженная, - сорванную с нее одежду ей так и не вернули, - но Настя в долг заказала кусок паруса и толстые нитки с парусной иглой. За несколько ночей она практически на ощупь сшила себе самую примитивную одежду и люто возненавидела шитье на всю оставшуюся жизнь. Подобранный обрывок цепи она пришила спиралью к изнанке рубахи, чтобы защитить «броней» сердце хотя бы спереди. Теперь, если она погибнет, то заявится к СВОЕМУ Богу в чистом белье.

Толпа вокруг расчищенной и утоптанной «арены» почти не отличалась от столичной, - так же впереди восседали туземцы побогаче, и так же делались ставки, только к шуму толпы примешивался шум океана.

Настя стояла на арене с копьем и хмуро ждала на поединок могучего противника. Когда против нее встал невысокий смуглый человечек, похожий на мумию шамана, - она не обратила на него никакого внимания. «Шаман», не сводя с нее глаз, требовательно поднял руку, кто-то подбежал и вложил ему в руку копье.

Противник молниеносно напал на нее, почти невидимый в вихре пыли и стремительном вращении копья, нанося удары копьем в спину, ноги и голову. Боль от пропущенных ударов мешали ей сосредоточиться и начать не отбиваться, а нападать. Не спасали ни ее мгновенная реакция, ни длинное древко копья, ни ее огромный рост – этот пигмей за пять минут превратил ее в кровоточащий кусок мяса. «Шаман» бил с такой силой и носился с такой скоростью, что было ясно – он накачан каким-то зельем. И еще: он был весь обвешен артефактами, вспыхивающими сквозь пыль на палящем солнце.

Кровь залила лицо, мешая видеть вертящегося вокруг нее врага. Копье противника сильно ударило ее в грудь, рядом с сердцем. Если бы не цепь, ее грудь сейчас бы пробили! Настя с бешенством метнула свое копье во врага, и - не попала. Взвыв от ярости, забыв про все приемы, она бросилась вперед, не обращая внимания на рубящие удары шаманского копья, и поймала проклятую тварь скользкими от крови руками. Заглянув в затуманенные зельем узкие глаза, она мгновенно свернула врагу голову, легко оторвала щуплое тело от земли и метнула в вопящую толпу.

Раскидывая мечущихся вокруг нее аборигенов, Настя медленно побрела с арены к океану, мечтая упасть и забыться, чтобы не чувствовать боли израненного тела. Как бы ей без помощи мага - лекаря не истечь кровью или не получить заражения. Умирать ей нельзя, - она должна добраться до Сируса.

Потом она кое-что вспомнила и вернулась на арену. Сразу несколько человек испуганно кинулись подбирать с земли валяющиеся копья, но Настя вернулась не за оружием. Перебить всех людоедов на острове ей не удастся, а сбежать отсюда нельзя. Она брезгливо собрала с мертвого «шамана» все артефакты и побросала их в подол своей окровавленной рубахи. Пригодятся.

Мальчишка из монастыря сказал, что Царицу Пустоши забросило на Острова к людоедам, но у нее не работает тук Каарта, и поэтому она не может вернуться. Вьищ просил спасти ее. Зачем? С каждым днем Каарт все меньше думал про Насту, потихоньку излечиваясь от странной болезни. Какая все-таки у него мощная сила внушения! Все Древние умеют внушать, но у него, Каарта, по сравнению с Вьищем – эта сила просто огромна. Жаль, что его каждый раз что-то удерживало от внушения этой разумной с другой планеты. А нужно было сразу внушить любовь и тяготение к нему, Каарту. Заодно бы он заставил ее забыть все ужасные воспоминания о рабстве, и всем было бы хорошо! Все были бы здоровы, удовлетворены и довольны!

Старший вспомнил Насту, ее поцелуй в лоб, и его древко без флага мгновенно поднялось. Каарт сердито посмотрел на него, - и удовлетворил себя сам. Хорошо, что Младшему вход сюда, в лабораторию, запрещен, - можно спокойно заниматься не только опытами. За прозрачным окном лабораторной камеры ждала продолжения опыта распятая зверушка. Может, создать себе партнера для физического здоровья из зверушки? Его чуть не вырвало от этой мысли. Ничего, он прекрасно обходился без живого сексуального партнера до сих пор, и замечательно проживет без него оставшиеся двенадцать тысяч четыреста семьдесят лет!

Во дворе послышался шум и Каарт нахмурился. Ну никак не дают спокойно работать! Крики не смолкали. Каарт лениво нажал на око и осмотрел двор Крепости. По двору метался Драго, которого пытался удержать на веревке Вьищ. Драго сильно подрос, и несколько раз поднимал Младшего над землей, пытаясь вырваться.

Каарт вышел во двор, мысленно приказал дракону спуститься на землю и тоже ухватился за веревку, чтобы помочь Младшему затащить дракона в купол с клеткой.

- Наста! – Прокричал голос Драго у него в голове. – Погибнет! Спасать!!!

Дракон мог разговаривать по мыслесвязи, а они с Вьищем об этом не знали!

- Домой! В клетку!!! – мысленно приказал ему Каарт, и сердито крикнул вслух:

– Ты никого не спасешь, только погибнешь сам!