Откровенно говоря, мне этот спектакль успел надоесть, толком не начавшись. Разумеется, никаких мозголомов подпускать к себе я не собираюсь. И вообще, пошла бы вся эта судейская братия куда подальше, поскольку, как лицо благородного происхождения, я подсуден лишь патриарху своего рода, Следственному Комитету Боярской Думы, ну и самому Государю Императору. Впрочем, эти надутые индюки о моих привилегиях пока понятия не имеют. Меня же так и подмывает обломить им удовольствие покуражиться над беззащитным сельским пареньком, еле сдерживаюсь — уж очень хочется узнать, на основании каких фактов меня собираются подвергнуть ментаскопии.

Ага, а вот и специалист на лавочке в курилке дымит папироской… ух ты!.. и не с обычным табачком вовсе, а основательно так заряженной гашишем. Где-то я читал, что посредством приема наркотиков ментаты частенько повышают свои магические способности, не без ущерба для собственного психического здоровья, разумеется. Впрочем, разрушать психику посредством любых препаратов здесь никому не возбраняется. Так что кому курительный табак, насвай и марихуана, а кому кокаин, героин и их синтетические аналоги — ничего не запрещено. То есть, всё для блага человеков. Вот только, если в состоянии наркотического опьянения человек совершает тяжкое преступление, связанное с жизнью и здоровьем других людей, наказание будет значительно более суровым, соверши он подобное в здравом уме и твердой памяти. Короче, готовится чародей к допросу Ваньки Силаева. Теперь было бы неплохо узнать, на каком таком основании какой-то левый тип собирается залезть в мою голову.

— Уважаемые господа судейские, — подал голос теперь уже я, — позвольте узнать на основании каких моих противоправных действий вы будете проводить процедуру ментаскопирования моего сознания? Лично мне кажется, что ничего противозаконного я не совершал. Поэтому прошу вас, уважаемый Константин Михайлович, — я выразительно посмотрел на председателя уездной судейской палаты, — немедленно прекратить весь этот балаган…

Мои дерзкие речи вызвали растерянность на физиономии судьи, однако прокурор не растерялся, взвыл, будто резаный:

— Ваша честь, да что вы его слушаете! Немедленно в железа заковать и в холодную на недельку, чтобы не умничал тут перед уважаемыми людьми!

— Погодь, Геннадий Олегович, — Судья строго посмотрел на Идрисова, — процессуальные моменты играют важную роль в проведении равноправного и справедливого судебного соревнования. — Ага, самого что ни на есть равноправного и справедливого. — Так что, будьте добры изложить… хм… доставленному в качестве свидетеля Ивану Силаеву, по какой причине он будет подвергнут процедуре ментаскопирования.

— Хорошо, Константин Михайлович, — тут же прокурор поменял «праведный гнев» на абсолютное спокойствие, отчего его высокий голос стал менее визгливым и противным. Затем обратив свой «светлый лик» на меня сирого, начал объяснять, за каким таким Беном кому-то понадобилось рыться в моей памяти. При этом он перешел на сугубо канцелярский язык: — Иван Силаев, вы будете подвергнуты процедуре ментаскопирования на основании заявления графини Марфы Тимофеевны Астрахановой, давшей честное благородное слово, что ей известно о вашей причастности к исчезновению четырех сопровождавших Её Сиятельство лиц. Выражаясь простыми словами, вы, юноша, подозреваетесь в их убийстве. Надеюсь, очень скоро ваша вина будет полностью доказана, и из статуса «подозреваемый» вы перейдете в разряд «подследственный». Вам понятно?

Откровенно говоря, меня начало подташнивать от разыгрываемого передо мной фарса. Сил нет дальше терпеть судейский произвол. Меня собираются обвинить в гибели людей на основании заявления какой-то неуравновешенной психически девки лишь только потому, что она дворянского звания. Ну да, ликвидировал четырех мудаков, собиравшихся ввалиться в мое жилище с целью убийства хозяина и не простого убийства, а с усекновением головы. Тьфу на эту избалованную сучку с людоедскими наклонностями! На первый взгляд, чистейшей воды самооборона. С другой стороны, ушлые крючкотворы повернут все так, будто я коварно заманил ничего не подозревающих гвардейцев в гости. Ага, в два часа ночи после бурного секса с Машей вышел на улицу и пригласил четырех мужиков бандитского вида поговорить за рюмкой чая. Лично мне смешно. А вам? А ведь не отвертеться, будь я обычным Иваном Силаевым. То есть, закон что дышло, как хотят, так и воротят господа судейские.

Разумеется, никакой ментат уездного даже губернского масштаба не в состоянии проломить защиту моего сознания, хотя бы под действием самой тяжелой наркоты. Теперь, по заверениям Николая, маг уровня «мастер иллюзий», даже ментат «грандмастер» не способен проломить защиту моего разума, усовершенствованную, благодаря нашим совместным с ним усилиям.

По сути, у меня на данный момент есть выбор. Либо развеять состоятельность обвинений со стороны высокородной гадины, внушив эксперту-менталисту доказательства моей полной невиновности. Либо, предъявив законникам свой княжеский титул, не допустить самой возможности проведения каких-либо экспертных мероприятий по отношению моей благородной персоны. Что лучше: продолжать оставаться для всех обычным пейзаном Ванькой Силаевым, или все-таки объявить во всеуслышание, о том, что с недавних пор являюсь князем Засекиным-Силаевым Иваном Игнатовичем?