Двойное полотно неспешно несло потоки пассажиров навстречу друг другу. То и дело, то тут, то там, достигнув места назначения, служащие спрыгивали с ленты эскалатора на серый пол, и тут же исчезали за нужной дверью. Точно так же, выскакивающие в коридор из боковых дверей фигуры в форме скоренько пробегали неподвижный участок пола и, с разгона, ловко запрыгивали на движущуюся ленту эскалатора. Для переходов с одной ленты на другую, между ними в середине эскалатора имелся узкий островок неподвижного серого пола, куда можно было в любой момент безопасно соскочить с несущей не туда ленты, развернуться и аккуратно запрыгнуть на соседнюю, с нужным направлением.

Закрывшаяся за спиной дверь лифта оказалась единственной в широкой торцевой стене. Передо мной, буквально в двух-трех шагах, неспешно проплывало полотно разворотного кольца эскалатора. Но, как не велик был соблазн тут же на нем прокатиться, с этой хотелкой пришлось повременить. В нынешнем неуклюжем состоянии я банально испугался на него не запрыгнуть. А привлекать внимание будущих сослуживцев нелепым падением в первые же секунды нахождения на базе — не лучший способ заявить о себе.

Дверь с цифрой три обнаружилась второй слева по коридору. От лифта до нее было не больше двадцати шагов.

Смешно растопырив руки и косолапя, как медведь, я кое-как доковылял до третьей двери. Постучался. И, не дожидаясь ответа, надавил на ручку.

Дверь оказалась не заперта. От моего рывка она бесшумно распахнулась, и я неуклюже протиснулся в открывшийся дверной проем.

В нос шибануло резким запахом нафталина. И буквально в шаге за порогом дорогу преградила высокая застекленная конторка, изгибающаяся дугой и оставляющая посетителю крохотный пяточек пустого пространства у входа.

Сквозь стекло заграждения я увидел такой же, как в коридоре, серый потолок с прямоугольниками светящегося металла и уходящие вглубь огромного зала ряды стеллажей, заполненных всяким армейским барахлом.

— Чего раззявился? Дверь за тобой кто закрывать будет? — вместо приветствия, донесся из-за конторки насмешливый молодой голос.

Я захлопнул дверь и, повернувшись в направлении заговорившего, наткнулся на ухмыляющуюся физиономию трунга с малиновым гребнем. Работник склада сидел сбоку от конторки, поэтому я его сразу не заметил. Он неспешно цедил какой-то напиток из широкого стеклянного стакана и, в свою очередь, буравил меня своими выпученными гляделками.

— Меня к вам, эта… сверху прислали, — немного сбивчиво пояснил я, прерывая неловкое молчанье. — Я, типа, новобранец.

— Да я уж понял, — хмыкнул дежурный кладовщик и, вдруг отвернувшись, крикнул в стеллажный проход за спиной: — Стилфа, ты проспорил старику! Передо мной новичок, прибывший к нам в самое пекло! И знаешь кто он? В жизни не догадаешься! Человек!!!

Ответ из глубин склада последовал незамедлительно.

— Вот придурок отмороженный! — вознегодовал густой бас из глубины стеллажей.

— Скорее наоборот, — хмыкнул малиновый гребень. — Отжаренный!

— Погоди, не отправляй его! Я должен взглянуть на этого психа!

— Да бога ради! — откликнулся дежурный и, повернувшись обратно ко мне, с откровенной издевкой спросил: — Парень, ты ведь никуда не торопишься?

— Тороплюсь, — зло буркнул я.

Кладовщик довольно заржал и нагло подытожил:

— Вот и славно, тогда подождем Стилфа.

Я мучительно застонал и прижался пылающим лбом к холодному стеклу. За что тут же получил взбучку от надсмотрщика:

— Парень, ну-ка отвались от стекла! Ишь манеру взяли стекла лапать! Я только утром его начистил! А теперь, смотри чего ты наделал! Поставил жирное пятно! Вот это пятно! Поставил его ты, а старик за него с меня спросит! По-твоему, это справедливо⁈

— Отстань! Мне плохо, — отмахнулся, как от назойливой мухи. Но от стекла все же отодвинулся.

— Ну, где он? Показывай! — совсем близко раздался знакомый бас, и через мгновенье его обладатель буквально вывалился из тесного прохода за спиной малинового гребня.

Это оказался тоже трунг, в форменном бело-желтом костюме-трико, высокого роста, худощавого телосложения, с изумрудным гребнем на голове.

— Да вот он, весь перед тобой, — ткнул в меня когтистым пальцем малиновый гребень. — Смотри как обгорел. Кожа лохмотьями слезает. Клянусь, все натурально, без подставы. Парень только-только пришел. Я даже имени спросить не успел.

— Ага, вижу, — кивнул приятелю Стилф и неожиданно зло вдруг стал предъявлять мне из-за стекла: — Чего рожу кривишь⁈ Больно тебе⁈ И поделом! Нечего было соваться сюда в самое пекло! Что за дебильный прикол! Я по твоей милости три литария проспорил!

— Угомонись, Стилф. Чего на парня накинулся. Он-то причем? — взялся урезонивать приятеля малиновый гребень. — Ты сам виноват. Говорил, не спорь со стариком, он везунчик. Не послушал. Теперь расплачивайся.

— Да как так-то⁈ — не унимался Стилф. — Ведь в предыдущие три призыва ни одного новобранца не было в пекло. А стоило поспорить — и на тебе! Принесла нелегкая идиота!

— Что за шум? — Я аж вздрогнул от неожиданности, когда за спиной раздался ворчливый скрипучий голос.