За ней следом идёт, видимо, ректор. Это мужчина лет тридцати, больше дать просто невозможно. У него лицо с четко очерченными губами, скулами такими острыми, что можно порезаться, наверно, если дотронуться. Пронзительно серые глаза взирают на меня из-под чёрных густых, но аккуратно постриженных, бровей. Меж ними залегла морщинка. Такая появляется, если человек часто хмурится, видимо, у ректора много забот. Длинные чёрные волосы гладким блестящим водопадом спускаются на идеально прямую спину. Голову мужчины венчает корона с острыми зубцами, на иссиня-чёрном фоне которой ярко выделяются три бриллианта, блестящие в редких лучах солнца. Одет он в сюртук, тоже тёмный, длинные рукава и полы которого скрывают фигуру. На ногах сапоги из темно-зелёного материала. Одного взгляда, брошенного на ректора, хватает, чтобы понять, насколько он красив, что не умаляет его мужественности и достоинства, с которым он держится перед другими. В нем видна порода, воспитание и осознание собственного великолепия.

— Давно мы с тобой не виделись, ал'Сандр, наверно, с момента вступительного экзамена, — ректор улыбается приветливо, но в его глазах холод.

— И впрямь, — мой язык работает быстрее мозга, ляпаю, не задумываясь.

Тут же вижу хищную улыбку мужчины, промелькнувшую за доли секунды на лице.

— Вот это память, однако, помнить то, чего не было.

Понимаю, что он меня подловил, да ещё так быстро, что и моргнуть не успела. Но времени сокрушаться нет от слова совсем.

— У неё амнезия, — тут же приходит на подмогу ль'Ву, встискиваясь между мной на кровати и ректором. — Нивес-с-с, это ректор нашей Академии, господин Раад л'Валд.

Наг объяснял мне, что есть только три обращения: ал', ль' и лье'. Так откуда же взялось «л'»? Нужно будет позже поинтересоваться у него.

— Рада познакомиться, господин ректор, — тяну гласные в словах, чтобы звучало максимально мерзко. И приторную улыбочку на лицо натянула.

Изначально хотела быть вежливой с ним, но он сам напросился. Впрочем, моё откровенное отсутствие вежливости никак не смущает л'Валда. Он улыбается мне также притворно, как и я ему.

— Причина, по которой я здесь, всем и так известна, — чинно говорит он, приближаясь ко мне. Усматривает пятно от испарившейся ледышки на полу, ухмыляется. Даже носком сапога зачем-то его потёр. Обводит комнату взглядом и, поняв, что нет лишних ушей, продолжает. — В это раннее чудесное утро я планировал хорошенько отоспаться, но появление в моих покоях глубокоуважаемой ал'Туган, — почтительно кивает Каан, — нарушило весь распорядок. Она утверждает, что произошло неслыханное — изменение сути магии у одной из студенток. И этой студенткой являешься ты, ал'Сандр, принятие в Академию кого я очень не хотел.

Интересно девки пляшут. Мне это было неизвестно, и теперь хочется знать, почему наследницу одного из древнейших родов не хотели обучать.

— Я написал лично вашим родителям об этом, однако, они уверили, что ты не принесёшь никаких проблем. Теперь же мне предстоит разбираться, что случилось с амулетом Таар, твоей магией и личностью. Ль'Ву, не собираюсь я это дитя есть, что вы так трясётесь над ней? Дайте-ка лучше мне рассмотреть такого талантливого ребёнка.

Рукой л'Валд указывает нагу, куда тот может переместиться, и тому волей-неволей приходится подчиниться. Теперь он располагается по правую руку от меня, удобно умостившись на свернутом в несколько колец хвосте.

— Талантом не назовёшь то, что может и ребёнок сделать, — говорю то, что и просил Даар. Лгу, ведь правды и сама не знаю.

Раад вопросительно вскидывает бровь, что, впрочем, совсем не меняет выражение его лица. Я послушно продолжаю:

— Северяне пользуются льдом, потому что это удобно, но это же не значит, что они не могут изменять его по своему желанию. Наша стихия — вода.

— И почему же до этого никто не демонстрировал в Академии таких навыков? — теперь в разговор вмешивается Каан. — Девочка, ты осознаешь, что твоя ложь может обернуться против тебя?

— Я всего лишь надеюсь на благоразумие присутствующих, открывая им один из секретов своего народа. Вы ведь оставите мои слова в тайне? — и глазами хлопаю наивно, мол, вот какая хорошая, а вы мне даже не верите.

— Как же я должен проверить в таком случае правдивость твоих утверждений? — л'Валд справедливо рассуждает.

Камни на его короне вдруг начинают сиять ярче, что не скрывается от чужих глаз.

— Видите, ректор, она не лжёт! — первым реагирует ль'Ву, немного некультурно тыкая пальцем в сияние бриллиантов. — Всем известно, что амулеты Ки распознают правду, а у вас их целых три.

Теперь л'Валд выглядит действительно озадаченным. Понимаю его. С одной стороны, тот осознаёт, что происходит фарс чистой воды, с другой же не может отрицать действия своих камешков. Как говорится, помощь пришла, откуда не ждали.

— Им уже две тысячи лет, вдруг магический потенциал себя уже исчерпал? — как змея, выворачивает ситуацию ректор. — Ль'Ту, у тебя остался запас Ки?

Старичок, прежде стоявший в стороне и не принимавший никакого участия в том, чтобы вывести меня на чистую воду, даже голову поднимает от пола, где до этого рассматривал свои туфли. На его лице недоумение, мол, «кто я и что здесь делаю?».

— Что? — переспрашивает, смотря на л'Валда.

— Камни Ки где, старик? — всё, минус спокойствие ректора. Он хищно щурится, мне даже на секунду кажется, что появляется клюв, а за его спиной чёрные крылья, но через секунду иллюзия рассеивается. Рукой он манит к себе подчиненного, намекая, что хочет видеть его поближе. — Так что, ль’Ту?

— Господин ректор, сиятельный л’Валд, тут такое дело… — заискивающе начинает пожилой человек, наматывая кончик бороды на палец, тем самым выдавая своё волнение.

— Не мямли, старикашка, говори уже.