— С-с-сарлейн Великий, — хвост Даара тоже движется хаотично, так что все тело нага буквально скачет в воздухе, как мячик, кинутый чьей-то сильной рукой об стену, — ты уверена, что не ослышалась? Хотя стоп, он же сам сказал, — перебивает сам себя, да и разговор ведет мужчина разве что с самим собой. Собеседник ему точно сейчас не нужен, так увлечен собственными размышлениями. Наконец заканчивает мельтешить перед глазами. Останавливается сбоку от меня, потирает глаза, собираясь с мыслями. — Позже обсудим произошедшее более подробно, а пока нам стоит поспешить. Как уже говорил — Высший Совет ждать не будет.

***

От площадки портальных ворот, по бесконечно длинной лестнице вверх, в одну из башен, пристроившейся на крышами с алмазами. В ней через узкую винтовую лестницу, касаясь плечами влажной, пахнушей старой плесенью, стены. И, наконец, оказываемся перед внушительных размеров деревянной дверью с вставками из металла. Выглядит настолько внушительной, что, наверно, простому человеку её не открыть. Думаю, без применения магии это вообще невозможно. И, пока я размышляю, как мы попадет внутрь и перевожу дыхание после долгой изнурительной ходьбы, она сама распахивается перед нами, являя взору огромную залу.

Помещение напоминает амфитеатр из земной истории, в таких устраивали раньше представления с поединками гладиаторов. Но тут есть отличия: над рядами каменных ступеней, идущими вверх, на высоте в десятиэтажное здание, растянут шатром потолок, в котором виднеется небольшое круглое отверстие. Посередине арены стоит древний даже с виду дуб, величиственно раскинув свои ветви в разные стороны. Единственный луч солнца, проникающий в зал через отверстие плотной ткани, падает на самую верхушку дерева и рассывается по его листве, обволакивая его мягким золотистым сиянием. Не иначе магия замешана.

Недалеко от дуба располагается четыре высеченных из камня кресла с высокими спинками, на которых вырезаны непонятные мне руны, а в них восседают два мужчины и две женщины, облаченные в красные балахоны, скрывающие их тела. Лишь головы видны над воротниками, руки же и ноги спрятаны под тканью.

Сейчас на ступенях не протолкнуться, на них сидят студенты и учителя Академии. Что удивительно, никто из них не шумит, переговариваясь или смеясь, стоит сжатая в вакуум тишина. У магов из Высшего Совета глаза и вовсе закрыты, будто они пребывают в анабиозе, не растрачивая силы даже на банальное моргание. Одним своим видом внушают неконтролируемый ужас. Из глубин сознания поднимается ничем не контролируемый первобытный страх.

— Лучше не смотри на них, — тихо советует ль’Ву.

И мне впервые за долгое время совсем не хочется с ним спорить.

Наступает тишина. Один из членов совета поднял руку, ткань плаща с нее с тихим шорохом съехала, обнажая морщинистую кисть старика, и шум сразу затих, будто неведомая сила заставила всех умолкнуть. Однако, подозреваю, это случилось по другой причине — из-за уважение к этому человеку. Сотни, даже тысячи взглядов устремляются на меня одну. Подобное внимание не то что мне не нравится, оно даже пугает. Стою тут, как экспонат в музее, на который все глазеют без стеснения. Как на вещь.

Откуда-то со стороны дерева, будто издалека, раздался тихий перезвон колокольчиков, своей мелодией напоминающий журчание весеннего ручейка или песнь вернувшихся весной в тёплые края птиц — чисто и радостно. Члены совета встают, а за ними и зрители, почтительно склоняя головы. С тихим шорохом, будто от хлопанья крыльями, появляется в зале и ректор академии, облачённый сегодня в черно-белый сюртук. Правая и левая стороны могли бы показаться клоунскими, но удивительным образом идут этому жесткому человеку, как будто две стороны личности: светлая и темная, пребывающие в равновесии.

— Уважаемый совет, — обращается он к старикам, в почтении склоняя голову. Камни на короне, что украшают его голову, таинственно поблескивают в чуть тусклом свете. — Вас созвали по моей просьбе, как вы знаете. Ранее я не позволял себе такой дерзости, предпочитая не заставлять вас являться, какой бы не была причина. Теперь же, когда в академии появилась девушка, пытающаяся выдавать себе за местную, хочу, чтобы вы засвидетельствовали результат проверки камнями Ки, так ли это или же ложь, иначе, в случае моей ошибки, а, значит, и приговора, меня сместят с моей должности, следовательно, тысячи моих учеников будут подвержены опасности, лишившись защиты Двуликого.

Так. А вот теперь мне становится все чудесатее и чудесатее. Что за Двуликий такой? Ль'Ву ничего не упоминал об этом. Если задуматься, то не рассказал мне вообще ничего об этом человеке. Только имя и известно, а вот кто он, откуда и, самое главное, чего от него ждать — нет. Неизвестность пугает всех. Меня же, оказавшуюся в подобной ситуации, страшит до инфаркта. Боюсь, что если повезёт пройти проверку и выжить после совета, то затем меня совершенно точно хватит удар.

— Господин л’Валд, совет осведомлен о том, как свято вы чтите закон, — старик покровительственно улыбается мужчине. — Поэтому в любом случае наказанию не подвергнетесь, ведь созыв лишь мера предосторожности, хотя к такому событию, как появление в мире Приходящего нельзя оставлять без должного влияния. Что ж, хватит пустых разговоров. Я, Драун ал’Зида, объявляю слушание открытым.