Они развеселили его, и гордость поднималась в нем, как вода из источника. Он чувствовал связь с этими мужчинами, которая была сильнее, чем семейные узы; дух товарищества, закаленный в битвах. Они маршировали вместе и вместе сражались, и была большая вероятность того, что, когда взойдет солнце, они умрут вместе, их кровь смешается в грязи британского рва. Все они знали, что некоторые из мужчин, поднявшихся на этот холм, уже не спустятся вниз. Но вместо того, чтобы ослабить их, знание дало им силу. Именно это сделало их такими, какие они есть. Солдатами Рима.

Он отдал подробные инструкции каждому из центурионов по очереди, наконец приблизившись к Креспо, который должен был возглавить Вторую когорту. Ему было трудно скрыть свою неприязнь к этому человеку, но за час до нападения было самое время отложить мелкое соперничество. Он мог видеть бледные глаза, блестевшие в темноте, но не мог прочитать, что в них было.

— Да хранит тебя твой бог, Креспо. — Центурион следовал за Митрой, и где-то в лагере было скрытое святилище, где он должен был принести жертву убийце быка. Это был тайный культ, но любой, кто пережил инициацию, достоин уважения – по крайней мере, за храбрость. Солдаты поступали правильно, не игнорируя богов, но Валерий поклонялся им так же, как и большинство людей, делая ровно столько, чтобы они были счастливы, и взывая к ним в трудную минуту. — Держись поближе по пути внутрь. Как только мы пройдем ворота, Первая будет удерживать врага на позиции, пока ты со Второй пробиваешь брешь в их строю. Когда вы окажетесь за ними, развернитесь, и мы раздавим их между собой. — Это был хороший план, но его успех зависел от множества различных факторов. Он уже сражался с кельтскими воинами западной Британии и, несмотря на все его уверенные разговоры об их слабостях, он знал их как отважных бойцов, готовых умереть, защищая то, что принадлежит им. Сегодня у них не было выбора, потому что им некуда было бежать.

Креспо подозрительно хмыкнул. — Значит, мы сражаемся и умираем, пока вы прячешься за своими щитами и забираете всю славу себе?

Валерий почувствовал, как в нем поднимается гнев, но сдержал сопровождавшие его слова. Нет смысла вступать в спор с озлобленным сицилийцем. — Смерть − это то, за что нам платят, центурион, — сказал он и отвернулся прежде, чем Креспо успел ответить.

Обстрел прекратился, и на несколько секунд мягкий фальшивый свет серого предрассветного времени сменился неземным спокойствием, которое нарушал только треск горящих дров с вершины холма. Стоя во главе своих людей Валерий закрыл глаза и разобрать прочитать звуки. Сначала ничего. Но мгновение спустя он услышал приглушенное рычание, которое, как он знал, было началом атаки вспомогательных когорт. Он еще немного подержал глаза закрытыми, наслаждаясь последним мгновением покоя, а когда открыл их, огненная стрела пронеслась по небу, словно падающая звезда.

Сейчас!