Она была уверена, что ее убьют, а вместе с ней всех мужчин, женщин и детей Венты. Римским командиром был высокий рябой офицер, похитивший ее, – человек, которого Валерий звал Креспо, – и она знала, что милосердия ждать не стоит. Она смахнула слезу. То, что она перенесла, было ничто по сравнению со страданиями иценов. Когда Креспо в конце концов покинул площадь с большей частью своих людей, она бросилась из своего убежища в сторону Кирана. Безжизненные голубые глаза Энид смотрели непонимающе, но Киран все еще дышал, и каким-то образом ей удалось поднять его на ноги. Римские стражники отводили глаза, пока она поддерживала его, и Мейв почувствовала, что некоторые из солдат с прокуратором стыдятся того, в чем им было приказано принять участие. Это дало ей надежду, что она выживет, но не погасило огонь ее гнева. Позже она вернулась на площадь с небольшой группой женщин, отвязала Боудикку и забрала девочек. Они покинули Венту и отправились на восток, темноволосая женщина повела их тайными тропами в это изолированное поселение среди бесконечных тростниковых зарослей и болот побережья.

Теперь королева сидела одна, с покрывалом на покрытой шрамами спине и груди, и смотрела на юг через открытый дверной проем, ее глаза наполнились пугающей яростью.

Шли часы, жара становилась невыносимой, а непрекращающееся жужжание насекомых наполняло соленый воздух. Темные скопления мух осели на окровавленных бинтах Кирана, и Мейв была занята их смахиванием. В какой-то момент она, должно быть, заснула. Когда она проснулась, королева не сдвинулась с места. Время от времени она слышала свой шепот про себя, искаженную литанию ярости. Мейв смогла разобрать только одно слово. — Андраста.

Ближе к вечеру их насторожили голоса снаружи. Мейв потянулась за кинжалом Кирана, который был их единственной защитой, но вошел владыка иценов, Волисий, в сопровождении сутулой фигуры в темной одежде, молодого человека с бледной, почти прозрачной кожей, прилипшей к костям. его лицо и глаза, которые узнавали тебя в одно мгновение. Он не носил оружия, но носил пояс, усеянный петлями для коротких емкостей из рога крупного рогатого скота, каждый около трех дюймов в длину, с берестой. Он одним взглядом окинул обитателей хижины и сразу же подошел к месту, где сидели Мейв с Кираном.

— Говорят, у меня есть кое-какие целительские способности, — сказал он. — Возможно, вы позволите мне взглянуть на его раны. — Он ловко размотал повязку и без эмоций изучил ицена. — Я думаю, он потеряет глаз, но одного глаза будет достаточно. — Он услышал вздох Мейв и, не оборачиваясь, сказал — Внешность мужчины – всего лишь внешнее украшение. То, что внутри, делает его тем, кто он есть. Наша первая задача – отогнать духов, которые проникнут в него и подожгут рану. — Он полез в одну из емкостей на поясе. — Вскипятите воду и положите в нее это, и когда она достаточно остынет, дайте ему выпить ее до последней капли. — Он вышел из хижины и вернулся через час с матерчатым мешком. — Это припарка, которую ты должна положить на рану. Напиток облегчит его страдания, припарка положит начало процессу выздоровления. Смотри, положи ее вот так. — Он поднес мешок, который был влажным и источал необычный землистый запах, прямо к изуродованному лицу Кирана, стараясь не закрывать рот. Когда он был удовлетворен, он развел небольшой костер в центре комнаты. Затем он откупорил еще один из рогов на своем поясе, вынул горсть чего-то похожего на пыль и бросил ее в пламя, где она зашипела, заискрилась и потрескивала. Мгновенно комната наполнилась удушливым зловонным дымом, от которого у Мейв закружилась голова. Худощавый мужчина склонил голову над огнем и начал распевать ритмичное, звучное заклинание, и Мейв почувствовала, как хижина закружилась вокруг нее. В какой-то момент она была уверена, что ее взяли за руку и увлекли в небо, чтобы посмотреть вниз на землю Британии и всех, кто там обитал. Странно, что она не думала ни об отце, ни о Киране,

Когда она проснулась во второй раз, то почувствовала себя такой отдохнувшей, словно провела долгую ночь в собственной мягкой постели, а не несколько минут на твердом земляном полу. Целитель сидел рядом с Кираном, но, как и она, не мог проигнорировать жаркую беседу между Волисием и Боудиккой.

— У меня есть мечи, щиты, копья и воины, чтобы ими владеть, — настаивал вождь.

— А я Боудикка, королева иценов. — Самообладание позволило ей контролировать свой голос, но Мейв почти чувствовала физическую силу сдерживаемой ярости Боудикки.

— Боудикка, королева иценов, была изгнана римлянами, — настаивал Волисий.

Боудикка невесело рассмеялась. — А ты, Волисий, если бы у тебя хватило смелости вернуться в свое поместье, ты бы, несомненно, нашел в своей постели римлянина. Я Боудикка, королева иценов, и, если бы не я, тебя бы здесь не было с твоими разговорами о воинах и копьях.

— Я пришел сюда, чтобы убедиться в твоей безопасности.

— Ты пришел сюда, чтобы взять на себя мою власть. Возвысится над остальными.

Волисий вздрогнул от неопровержимой правды, но выдержал ее взгляд. — А она у меня есть?

— Нет!

— Тогда кто?