— Не долго. Собери людей и собери все амфоры, которые сможете найти. Мне нужно, чтобы они были заполнены и запечатаны, а затем оставлены в храме под охраной. Еда тоже. Обыщите каждый дом и принесите всю еду, которую найдете, сюда. — Он снова изучил солнце. От его жара уже мерцали красные черепичные крыши храмового комплекса. — И убедись, чтобы у каждого мужчины был полный бурдюк с водой. Я не против, если они умрут, но я не хочу, чтобы они умирали от жажды. — Он увидел, что Лунарис колеблется. — Что?

— Храм. У нас были проблемы со жрецами. Нас не хотят подпускать к этому месту, а «мулы» боятся, что оскорбят бога. Мы даже не можем попасть в лавки. — Он кивнул на здания восточного хребта, где у дверей стояли двое мужчин в белых одеждах, подозрительно наблюдая за солдатами. Ему следовало подумать об этом, понял Валерий. Он должен был настоять на том, чтобы авгуров и их хозяев эвакуировали вместе с конвоем.

— Оставьте жрецов мне, — сказал он и направился к ним.

Лунарис ухмыльнулся. Внезапно ему стало немного жаль кровососущих убийц цыплят, которые все утро усложняли ему жизнь.

Валерий узнал в младшем жреце авгура, отказавшегося от платы за предсказание его будущего семь месяцев назад. Что сказал парень? Вы многое приобретете, но еще больше потеряете, если продолжите идти по избранному пути. Что ж, он приобрел Мейв, а затем потерял ее. Он следовал своей дорогой сюда, где есть что еще терять. Он знал об опасностях вмешательства в имперский культ. Возмездие скорее было земным, чем божественным, и наказания были очень конкретными, очень болезненными и очень постоянными. Но у него была более насущная забота. Ему было приказано защищать Колонию, и он будет защищать ее. Даже если это была лишь его небольшая часть. Любой ценой.

— Вы отвечаете за храм? — спросил он старшего из двоих, крупного мужчину с редеющими светлыми волосами и испуганными глазами, которые никогда не оставались на месте.

— Марк Агриппа, — сказал жрец, как будто его имя должно было быть ему знакомо. — Я отвечаю за храм божественного Клавдия и должен выразить протест против того, как ваши солдаты бесцеремонно оскверняют эту священную землю. Я намерен написать в Рим, господин, — бушевал он, — и назвать ваше имя.

Валерий холодно улыбнулся и оглянулся туда, где сейчас Лунарис трусцой взбегала по ступеням храма с амфорами в каждой руке. Младший жрец заметил опасную перемену в атмосфере и отошел от своего коллеги.

— По приказу губернатора этот храм и все, что в нем находится, находятся теперь под военной властью. — У него не было приказа от губернатора, но по сравнению со святотатством это казалось незначительным проступком. — Я уверен, что Божественный Клавдий как военный поймет. Вы препятствуете проведению жизненно важной военной операции и по военному законодательству можете подвергнуться суду в порядке упрощенного производства. Что здесь внутри? — Он протиснулся между двумя мужчинами и потряс дверь, которая была прочной и, очевидно, запертой.

— Это частная территория, — воскликнул старший жрец. — Там нет ничего, что представляло бы военную ценность.

— Позвольте мне судить об этом. — Валерий нажал ногой на деревянную панель, и замок щелкнул, позволив двери распахнуться. Он заглянул внутрь. — Ты возьмешь каждый предмет мебели и каждый ковер, каждую статую и отнесешь в храм. Скажи там высокому солдату, что я хочу, чтобы область между колоннами была укреплена вокруг области пронаоса.

— Но это… — запротестовал священник.

Валерий осторожно вынул меч из ножен. Гладий вырвался со зловещим шепотом, и его лезвие блеснуло голубым в лучах утреннего солнца. — Возможно, вы не поняли смысла упрощенного правосудия.

Рот жреца раскрылся, и он юркнул в дверь, откуда доносились приятные звуки скрежета мебели по мозаичному полу.

— Чего же ты ждешь? — прорычал он молодому авгуру.

— Я думал, где найти меч, господин, — сказал парень, нервно глядя на гладий.

Валерий чуть было не рассмеялся, но знал, что это пристыдит юношу. Мужество можно было найти в самых неожиданных местах, и ему нужна была вся храбрость, которую он мог получить. У него был другой воин. — Ну что ж…

— Фабий, господин, — отозвался мальчик.

— Что ж, Фабий, когда закончишь, поговори с Лунарисом в храме. Скажи ему, что я велел разместить тебя в пронаосе.