Вот только, если тот поспешил направить в провинцию Хайдаро армию и генералов с самыми широкими полномочиями, то его советники не озаботились снабжением войск всем необходимым.

Сначала недостаток продуктов командиры беззастенчиво компенсировали за счёт уездных государственных складов. Но когда те опустели, военачальники начали забирать рис у землевладельцев и крестьян, щедро расплачиваясь расписками военного ведомства. А любой житель Благословенной империи прекрасно знал, что получить по ним деньги или хотя бы зерно практически невозможно.

Поэтому, если простолюдины отдавали рис безропотно, то в дворянских усадьбах дело порой доходило до мечей. Строптивых землевладельцев жестоко наказывали, но ропот в их среде становился всё громче.

Слушая доклады подчинённых, начальник уезда с тревогой думал, что если бы петсора пришла не поздней осенью, а в середине лета, столь энергичное изъятие продовольствия могло бы вызвать бунт.

Поёжившись, он плотнее запахнул крытый шёлком меховой халат и, протянув ладони к большой бронзовой жаровне, раздражённо крикнул:

- Эй, кто-нибудь?

Шагнувший в комнату секретарь поклонился, шмыгнув покрасневшим носом.

- Слушаю, господин?

Строго глянув на закутанного в плотную серую накидку подчинённого, руководитель недовольно проворчал:

- Угли совсем остыли. Поди, скажи, пусть свежих принесут. Не видишь, какой холод стоит?

- Да, господин, - ещё ниже склонился чиновник и, перед тем как уйти, посетовал, скорбно покачав головой: - Не долго нас Вечное небо теплом радовало. Опять мороз пришёл.

Сабуро молча кивнул, пряча кисти рук в широкие рукава халата и который раз жалея об отсутствии в управе настоящей печи. Раньше ему вполне хватало тепла от жаровни. Однако в последние дни он начал замечать, что мёрзнет всё сильнее. С тщательно скрываемой от других тревогой он понимал, что его тело теряет всё больше жизненной энергии, недвусмысленно указывая на приближение дряхлости.

Тем не менее ещё ни разу в жизни многоопытный чиновник не ждал зимы с таким нетерпением и никогда так не радовался наступлению холодов. Когда появились первые слухи о петсоре, лучший лекарь города - почтенный Джуичи сообщил начальнику уезда, что демоны и проклятия этой страшной болезни раньше всегда гибли с наступлением морозов.

Генералы, командовавшие армией, блокировавшей заражённые земли, тоже это знали, поэтому, когда выпал первый снег, жителям Букасо и окрестностей разрешили покидать свои поселения, а едва пруды покрылись коркой льда, войска открыли дороги и направились к своим лагерям в центральные провинции.

Узнав об этом, Сабуро тут же отправил стражников в те деревни, где бушевала болезнь, чтобы подсчитать выживших жителей, оказать им необходимую помощь, а главное - вывезти бесхозный рис.

Однако выяснилось, что большую часть запасов кто-то прибрал к рукам ещё до того, как генералы Отосаво и Наемено признали эти земли безопасными. И, судя по всему, тут постарались не только немногие благополучно пережившие петсору крестьяне и даже не те из землевладельцев, у кого хватило ума запереться в своих поместьях, но и воины императора, тоже прошерстившие брошенные деревни в поисках более-менее ценных вещей.

При этом стражникам не удалось отыскать доказательств для обвинения кого-нибудь из крестьян, а тем более солдат или командиров в мародёрстве. Армия Сына неба ушла, и отличить в амбарах награбленный рис от честно выращенного не представлялось возможным.

Высказав командиру стражников всё своё неудовольствие, начальник уезда приказал отправить половину собранного зерна в свою усадьбу, а оставшуюся часть на государственный склад. Самим же стражникам Сабуро не выделили ничего, зная, что во время похода они всласть пошарили по богатым домам вымерших деревень и, если ничего не нашли, то это только их вина.

- Господин! - прервал его воспоминания донёсшийся из-за тонкой перегородки голос.

- Кто там ещё? - недовольно проворчал начальник.

- Это я - Седжи, - отозвался собеседник. - Свежие угли принёс.

- Ну так заходи! - буркнул Сабуро, тут же попеняв. - Почему так долго?

- Простите, господин, - низенький, кривоногий стражник, одетый в подпоясанную грязным белым кушаком чёрную куртку и такие же штаны, держал рукой, одетой в кожаную варежку, небольшой медный котелок. - Спешили как могли. Костёр почти прогорел, пришлось жечь по новой.

- Не уследили, бездельники, - продолжал брюзжать чиновник, глядя, как Седжи, откинув крышку жаровни, сноровисто высыпает внутрь ярко-алые угли.

Согрев ладони, Сабуро взял кисть, обмакнул её в тушечницу и, на миг задумавшись, вывел первую букву письма, которое намеревался отправить губернатору провинции.