- Её, - Ия показала женщине книгу. - Госпожа Андо приказала мне переписать сорок раз. А столик здесь уж больно маленький. Едва листок с чернильницей убирается. Вот ты и будешь читать мне эти... мудрости, а я стану записывать. Так быстрее дело пойдёт.

- Ой, госпожа! - Угара даже попятилась от неожиданности. - Может, кого другого прислать? Уж больно плохо я читаю.

- А я плохо пишу, - проворчала девушка. - Вот и будем учиться... вместе.

Видя, что служанка продолжает колебаться, Платина поинтересовалась:

- Тебе госпожа Азумо Сабуро приказала обо мне заботиться?

- Да, госпожа, - с готовностью подтвердила женщина.

- Ну так и заботься! - Ия почти силком всунула ей в руки злосчастную книгу, вернулась за столик, макнула кисть в тушь и скомандовала: - Начинай!

Читала служанка медленно, иногда чуть ли не по слогам, но подопечную подобный темп пока вполне устраивал. Она успевала не только выводить буквы со всей возможной тщательностью, но и вникать в текст, пропитанный самым махровым мазохизом:

"В древности на третий день после рождения девочки: помещали люльку с ней на пол ниже уровня лежанки, давали в руки глиняный черепок, а также совершали ритуальное очищение и молились предкам. То, что ребёнка помешали ниже уровня лежанки, должно было свидетельствовать о том, что девочка ничтожна и смиренна, а её основной обязанностью является подчинение другим. То, что ей давали глиняный черепок, означало, что она должна привыкать к труду, а её основным долгом будет проявление исключительного прилежания. А то, что в честь её рождения совершали ритуальное очищение и молились предкам, говорило о том, что она должна продолжить традицию жертвоприношений перед алтарём предков." (Подлинный текст "Наставления женщинам". Автор Бань Чжао (45-116 г.г. н.э.) женщина-интеллектуал, первая китайская женщина-историк.)

И остальное в том же духе. В некоторых местах девушка, не выдержав, возмущённо фыркала, и тогда Угара начинала торопливо извиняться, принимая её недовольство на свой счёт.

Когда у чтицы начал заплетаться язык, Платина прекратила писанину и, перебравшись на кровать, посоветовала:

- Ты бы тоже присела.

- Что вы, госпожа Сабуро, - потупилась служанка. - я не смею сидеть в присутствии благородной госпожи.

- Тогда я пойду по саду пройдусь, - сказала Ия, поднимаясь. - А ты пока отдохнёшь.

- Спасибо за заботу, добрая госпожа.

В очередной раз подивившись местным порядкам, девушка накинула зелёный шёлковый плащ и вышла из домика.

Очень неторопливо прогуливаясь по выложенной камнями дорожке, она внимательно оглядывалась вокруг, находя всё больше следов запустения. Более-менее пристойно выглядели только хозяйский дом и гостевой павильон. Все прочие постройки казались старыми, скособоченными, явно заброшенными, а у некоторых даже крыша провалилась.

Выйдя на веранду, наставница заметила прохаживавшуюся ученицу и, обувшись, направилась к ней.

Платина последовала навстречу старушке.

- Вам что-нибудь нужно, госпожа Сабуро? - суховато поинтересовалась та.

- Ничего, госпожа Андо, - поклонилась гостья. - Просто я устала сидеть. Ноги затекли. Сейчас немного пройдусь и начну вновь переписывать книгу мудрости Есионо Тонго.

- Вы уже запомнили что-нибудь из "Наставлений"? - спросила хозяйка дома.

- О да, госпожа Андо, - подтвердила Платина и, прикрыв глаза, попыталась максимально точно процитировать особенно поразившее её высказывание: "Женщина должна пройти через чувство позора и проглатывать обиды даже тогда, когда другие люди говорят про неё недоброе или делают ей плохое. Пускай она всё время пребывает в трепете и страхе. Вот таким образом она должна воспитывать в себе чувство ничтожности и смирения перед другими". (Подлинный древнекитайский текст)

- Хотя вы немного перепутали слова, у вас очень хорошая память, госпожа Сабуро, - поощрительно улыбнулась собеседница и добавила, сурово сведя брови к переносице: - Надеюсь, вы понимаете, что речь здесь идёт о людям благородных, а не о простолюдинах или рабах?

- Разумеется, госпожа Андо, - заверила Ия. - Книга же написана для благородных женщин, а значит, в ней имеются ввиду только дворяне.

- Правильно, - важно кивнула наставница, направляясь к уборной.

"Нет, мне очень повезло, - думала девушка, торопливо шагая к павильону. - Если бы не монашка, то, не зная местного языка и обычаев, я бы точно опять в рабство попала. Аж мурашки по коже. Как там в книжках про попаданцев? Рояль в кустах! Ох, спасибо тому, кто его там поставил!"

Вдруг её ноздрей коснулся знакомый, пряный аромат. Принюхавшись, она обернулась в сторону кухонного навеса, от которого, кажется, пахнуло корицей? Нет, показалось.

Едва Платина вошла в павильон, служанка бодро вскочила с табурета.

- Продолжим, Угара? - предложила Ия.

- Как прикажете, госпожа, - смиренно поклонилась женщина, взяв со столика книгу с торчавшей вместо закладки синей шёлковой ленточкой.