У прилавков со шляпками пришлось остановиться – без головных уборов прогуливаться по южному городу небезопасно. Гаврик сразу присмотрел себе капитанскую фуражку. Шутя, и Ксюша примерила такую же. Люба положила глаз на вязаную шляпку, украшенную ракушками, но когда примерила ее, Ксюша прыснула. Эдик тоже взглянул на нее с недоумением. Сам он примерил классическую мужскую шляпу из соломы (типа «федоры»), но в зеркало глянул лишь мельком. Тут же сказал, что берут все, что на головах, вручил продавцу крупную купюру и поторопил своих спутников.

– Ну, папа, я хочу другую шляпку, – заныла Ксюша, – как у тебя.

– Я сказал: быстро уходим, – Эдик подтолкнул дочь вдоль рядов, – не тормози.

Он резво направился вдоль рядов и свернул на ближайшем повороте, увлекая семейство за собой.

Люба тоже примерила бы другую шляпку, менее забавную, чтобы над ней не смеялась Ксюша, но видела, что Эдик куда-то сильно заторопился. Может, он вспомнил о каком-то срочном деле? Но какие здесь у него могут быть дела? Он же здесь на отдыхе!

Спорить с работодателем Люба не стала и ускорила шаг, заставляя Гаврика чуть ли не бежать за собой.

– Вы все чокнутые! – выражала свое недовольство Ксюша, стараясь не отстать от чуть ли не бегущих, ловко лавируя между прохожими, взрослых.

Скорость Эдуард сбавил только через несколько кварталов, предложив всем полакомиться мороженым и продолжить прогулку.

– Что это было? Почему ты мне нормально не дал выбрать шляпу! – не утихала Ксюша. – Эту фигню я не буду носить! – Девочка сорвала с головы белую кепку с черным козырьком.

– А моя шляпа тебе нравится? – уточнил Эдик, снимая свой головной убор и протягивая дочери. – Примерь.

Довольная Ксюша надела шляпу и поинтересовалась у отца:

– Ну, как?

– Тебе идет. Не велика?

– Не слетит.

– Тогда носи, я себе потом другую куплю.

– А как же сейчас? – встряла в разговор Люба.

– В этой похожу, – Эдик дернул из руки Ксюши злополучную фуражку.

Удивительно, но этот несолидный головной убор не смотрелся на Эдике нелепо. Несомненно, ему он шел больше, чем его дочери.

Решив вопрос со шляпами, продегустировали какое-то чудное мороженое и двинулись дальше.

Эдуард шел по улицам уверенно, как будто много раз здесь бывал. На самом деле Анапу он посещал лишь единожды, еще в детстве. Ориентироваться в небольшом курортном городе ему помогала карта, которую он внимательно изучил еще в поезде.

Для знакомства с городом Эдуард выбрал Верхнюю набережную. Прогулку начали с морского вокзала.

Люба чуть не ахнула, когда перед ней открылась бесконечно широкая, уходящая к горизонту морская стихия. Ей не хотелось подавать вида, что вживую море она видит в первый раз. Но она невольно замедлила шаг и все не могла оторвать глаз от водной глади.

В детстве она любила мечтать, глядя на закат или утреннюю зарю, воображая, что где-то за горизонтом открывается волшебная страна, куда Люба каким-то чудесным образом может попасть. И в той стране она будет принцессой, которую все обожают. И там не надо претворяться не той, какая ты на самом деле. Ведь там ее любят такой, какая есть.

Глядя на море, Люба вспомнила свои детские фантазии, и на миг показалось, что сказочное царство на самом деле существует. Только путь к ней лежит через море. Стихия манила, звала, требовала… Люба тряхнула головой, отгоняя наваждение. Ей хотелось смотреть и смотреть, растворяясь в пейзаже, становясь его частью. Море тут же заворожило ее, и это была любовь с первого взгляда.

Скрыть свои чувства женщине было непросто, но показать их было нельзя: засмеют или, еще хуже, сочтут сумасшедшей. Она воздержалась от демонстрации своего восторга.

А вот Гаврик не скрывал своей радости от знакомства с морем:

– Как красиво! Какое оно большое, просто громадное, не море, а морище! – прокричал он, распахнув руки, будто собирался принять стихию в объятья. – Какие большие корабли! А куда они плавают? Мы тоже будем на них плавать? – обернулся он к матери.

– Суда не плавают, а ходят, – поправил его Эдуард. – И эти теплоходы далеко не самые крупные из судов.

– Папа знает! Он на флоте служил! – похвалилась Ксюша.

Люба посмотрела на Эдуарда с интересом. Эта страница его биографии была ей неизвестна. Почему-то это казалось каким-то романтичным и героическим.

– Все мужчины где-нибудь служат, – заметил Эдуард, заметив на себе восхищенные взгляды мальчишки и его матери.

– А мы походим на теплоходе, папа? – повторил Гаврик волнующий его вопрос, постаравшись сформулировать его правильно и решившись назвать Князева родителем.

– Конечно, совершим морскую прогулку, но не сегодня, – успокоил мальчика «отец».

Ксюша сделала вид, что не обратила внимания на то, как обратился к Эдуарду Гаврик, но видно было, что она напряглась. Даже ладошки у нее непроизвольно сжались. Девочка явно ревновала.