Люба услышала достаточно, чтобы зардеться. Сердце сжалось от обиды, из глаз потекли слезы. Она стремглав взбежала по лестнице, распахнула дверь спальни, плашмя упала на кровать и уткнулась лицом в подушку.

Наревевшись, ощутила потребность пожалиться кому-то, услышать, что она красивая, и что одежда у нее не бабская, а стильная, винтажная. Поплакаться она могла лишь одному человеку – Наде.

Телефон зарядился не полностью, но при включении ожил. На экране высветилось сообщение о нескольких пропущенных звонках подруги и непрочитанном сообщении. Смска была о поступлении денег, но Люба даже премии была не рада, так обидно было за то, что Эдик отзывается о ней, как о клуше. И что относится к ней без уважения, вообще женщиной не считает.

Набрала номер подруги. Та ответила не сразу – спала: это Люба поняла уже после того, как Надя пробормотала что-то невнятное сонным голосом и громко зевнула.

– Что случилось? – наконец-то спросила подруга, видимо, окончательно покинув царство Морфея.

– Он считает меня страшилищем, с которым ни один мужчина не захочет переспать, даже дембель.

– А ты что, предложила ему себя? Ну и сама тогда дура.

– Никому я себя не предлагала и не собираюсь! – возмутилась Люба. – Случайно услышала, как он обо мне отзывается.

– А тебе разве плохо, что его от тебя не торкает? Даже лучше – приставать не будет, – постаралась утешить подруга.

– Неужели я такая страшная? – всхлипнула Люба, чувствуя, что к горлу снова подступает ком.

– Да нармальная ты, просто одеваешься неэротично, – успокоила Надя.

– Вот, и он так сказал, ну, будто по-старушечьи одеваюсь, несоблазнительно. И белье у меня не такое, и сорочка…

– Так это не проблема, а всего лишь затраты, – констатировала подруга. – Купи нормальное белье и сексуальный пеньюар. Соблазнится как миленький. Только тебе оно надо?

– Любой женщине надо чувствовать себя желанной, – заметила Люба.

– Тогда дерзай, соблазняй! – разрешила Надя. – Может, вообще влюбится, разводиться не захочет. Обоснуешься в столице, меня перетянешь – буду тебе по хозяйству помогать.

– Да не собираюсь я никого соблазнять! – вспыхнула Люба. – Я просто хочу быть соблазнительной. А это не одно и то же.

– Не понимаю я тебя, – вздохнула Надя. – По мне, так это одно и то же. Дерзай! А я спать, сон не досмотрела.

– Ладно, досматривай, – разрешила Люба. – Пока!

– Пока! – Надя отключилась.

Подруга была права: дешевое белье Люба носила из экономии, тем более что соблазнять ей было некого. Теперь же у нее были деньги, и она могла позволить себе одеваться красиво просто для себя. Решила отпроситься на час-полтора, найти магазин женского белья и слегка обновить свой внутренний образ. Не в смысле духовный, а в смысле интимный. Удивительно, что никто не подумал об этом, когда приобретали шмотки в столице. «Может, Эдик специально нижнее белье не предложил обновить, чтоб я была менее соблазнительной? – догадалась Люба. – Ему ж надо условия контракта соблюдать. Ну, ничего, переживет как-нибудь – о том, что я не буду наряжаться, мы не договаривались.

Приняв решение о смене имиджа, Люба повеселела и, спускаясь на кухню, даже начала напевать песенку из фильма-сказки про Золушку.

На этот раз муж был на кухне. Он уже сварил кофе и сделал себе тосты.

– Доброе утро! – поздоровалась Люба. – Снова ты меня опередил. Буди меня в следующий раз, чтоб завтрак сделала. И спасибо за премию и карточку с деньгами.

– Пожалуйста. Мне нетрудно сварить кофе. Но если что нужно будет от тебя, не постесняюсь разбудить, не переживай.

Люба налила себе горячий кофе, сделала тост. Но перекусить не успела: на кухне появилась Ксюша и поинтересовалась, что у них сегодня на завтрак.

– Что так рано сегодня встала? – удивился Эдик.

– Поспишь тут, когда за стенкой кто-то по телефону болтает! – недовольно рыкнула девочка, красноречиво взглянув на Любу.

Эдик тоже посмотрел на нее с осуждением и заметил:

– В следующий раз веди себя тише, дай детям отдохнуть.

– Извините, больше подобное не повторится, – смутившись, пообещала Люба, обращаясь одновременно к отцу и дочери.

Настроение упало, вернулась тревога. Неизвестно, что слышала Ксюша: невнятные голоса или четкие реплики. Если она знает обо всем, что говорила Люба, это плохо. Теперь может догадаться, что никакого притяжения между Любой и Эдиком нет, в результате обман откроется по вине лжесупруги и, соответственно, вторую часть вознаграждения ей не видать как собственных ушей. Или, еще хуже, подумает, что Люба планирует соблазнить кого-то другого, то есть изменить мужу. Чем не повод для шантажа?

– Раз почти все встали, пойду подниму Гаврика и приготовлю всем нам завтрак, – прощебетала Люба, стараясь выглядеть спокойной и веселой. – Рано встали – больше переделаем.