Вернулся Эдуард около двух часов ночи. От него несло женскими духами и вином, хотя пьяным он не был. Выглядел он удовлетворенным, будто кот, укравший крынку со сметаной. Окинув Любу взглядом, хмыкнул. «Наверное, его повеселила надпись», – успокоила себя женщина, стараясь убедить себя, что она не выглядит смешно.

– Почему не спишь? – спросил строго.

Недаром говорят, что лучшая защита – атака: Люба растерялась и забыла, что собиралась выговорить Эдику за позднее возвращение. И признаться, что беспокоилась за него, тоже не смогла: вдруг догадается, что ревновала. Поэтому прикрылась глажкой одежды как неотложным делом, выполнение которого считает относящимся к должностным обязанностям «жены на час».

– Пошли спать, – сказал Эдик, даже не дослушав Любины объяснения, и направился наверх. Она последовала за ним.

Эдик включил душ, а когда вышел из него, Люба уже спала. Чудной она была в этом странном молодежном платьице, и почти наверняка купила его, чтобы понравиться мужу. До чего же непоследовательны женщины: то интим не предлагай, то предлагай – сами не знают чего хотят. Хорошо, что он удовлетворен сейчас, а то бы… пришлось бы вернуться в душ и сделать воду похолоднее.

На этот раз Любе удалось проснуться почти одновременно с мужем. Сквозь дремоту она слышала, как он встал с кровати, включил душ. Сладко потянувшись, она тоже встала и направилась в нижнюю спальню. Когда Эдик спустился, она уже подсушивала хлеб для тостов и варила кофе.

– Доброе утро! – улыбнулась Эдуарду.

– Доброе.

– Мы можем поговорить, пока дети спят?

– Давай после завтрака – не хочется портить аппетит разборками.

– С чего ты взял, что я собираюсь устраивать разборки? Просто хотела попросить тебя кое о чем.

– Снова нужно отпроситься на час?

– Нет, другое.

– Но потерпит твоя просьба четверть часа, пока я пью кофе?

– Разумеется, – вздохнула Люба.

Она боялась, что кто-то из детей проснется раньше, ведь они и легли вчера значительно раньше взрослых. Тогда важный для нее разговор не состоится. А она основательно к нему подготовилась, обдумав, пока лежала в полудреме, подробности беседы, формулировки.

Ей повезло: дети не проснулись, и после кофе Эдуард сам пригласил ее для беседы в кабинет.

– Итак, что ты хотела попросить?

– Не изменять мне.

– Постой. О каких изменах может быть речь, если мы даже не любовники? – удивился Эдик.

– Теоретически мы супруги, и твои связи с другими женщинами со стороны выглядят изменами. А если Ксюша обо всем догадается? Или кто-то из общих с твоей бывшей женой знакомых увидит тебя не со мной, а с другой особой? А если эта особа вообще окажется засланным казачком? – перечислила Люба основания для своих опасений. – Я не хочу лишиться второй части гонорара из-за твоей неспособности обуздать свой темперамент.

– Если обман вскроется по моей вине, второй части гонорара ты не лишишься, – успокоил наемную супругу работодатель, – но в остальном ты права: от моей жены можно ожидать подставы. Люда не могла ею быть, потому что сегодня уже улетает, и номер у нее был снят задолго до того, как я выбрал Анапу для нашего отдыха. Но в будущем лучше не рисковать. Постараюсь на время обуздать свой темперамент, как ты выражаешься.

– Спасибо за понимание, – облегченно вздохнула Люба, постаравшись не демонстрировать ликования слишком уж явно. – Но у меня имеется еще одна просьба: сообщи мне свой номер телефона.

– Зачем? – насторожился Эдуард.

– Вчера я волновалась из-за того, что ты задерживаешься. Был бы у меня твой номер, позвонила бы и успокоилась.

– Не выдумывай! Что вообще со мной могло случиться?

– Ты боишься чего-то или кого-то – я заметила, – выдохнула Люба, краснея от смущения – она страсть как не любила демонстрировать дедуктивные способности. – И опасное находится на улице, где мы покупали головные уборы. Ты что-то увидел в зеркале, когда рассматривал свое отражение. Поэтому и не дал никому нормально повыбирать – рванул вперед как ошпаренный. И потом мне запретил там с детьми гулять – тоже не просто так. Вот!

– Решила поиграть в детектива-любителя? – усмехнулся Эдуард. – Доля правды в твоих догадках есть, но только доля. Угроза заключается в неприятном разговоре, свидетелями которого наши дети стать не должны. Вот и вся опасность!

– Не мог бы ты хотя бы тогда сам звонить и предупреждать, когда задерживаешься? – сдалась Люба.

– Это возможно, – кивнул Эдик. – Что-то еще?

– Пока все. И да: шляпу, которую Ксюша вчера себе забрала, можешь носить – она себе уже бейсболку взамен купила.

– Ясно. Можешь быть свободна, то есть заниматься своими делами.