– Как знаешь, – Князев извлек из лежащей на столе борсетки пятитысячную купюру и протянул Любе со словами: – Только не экономь.

– Хорошо, буду выбирать без учета цен, ориентируясь исключительно на качество, – согласилась. – Сдачу и чеки принесу.

– Не парься, – улыбнулся Эдик, – я тебе и так верю. Сдачу оставь себе.

– Спасибо. Как только удастся отодрать от телевизора Гаврика, отправлюсь за продуктами.

– А при чем здесь Гаврик? – удивился Эдик. – Пусть дома остается.

– Он может плохо себя вести. Когда мультики надоест смотреть, – призналась Люба.

– Займу его чем-нибудь, – успокоил ее дерзкий лжепапа.

«Он даже не представляет, с чем может столкнуться», – подумала Люба, но отговаривать смельчака не стала. Сунула деньги в карман и пошла собираться за покупками.

Всю дорогу Люба представляла жуткие картины того, что происходит в коттедже в ее отсутствие. Вопящий Гаврик бегает вокруг связанного Князева и требует раскрыть место захоронения пиратских сокровищ под страхом сожжения на мангале. Скрипящий зубами Князев с перекореженным от злости лицом тащит мальчишку за ухо к бассейну, чтобы там же и утопить. Ревущий Гаврик, стонущий от бессилия Эдик, поломанная мебель, разбитая посуда…

Однако, вернувшись, она смогла лицезреть совсем иную сцену, которую не смогло создать даже ее буйное воображение. Князев и Гаврик сидели за столом в беседке и играли в шахматы. Играли – это, конечно, сильно сказано, потому что с этой игрой своего сына Люба познакомить еще не успела. Вероятно, азы Гаврик только что узнал от Эдика, но смело двигал фигуры.

– С возвращением, – улыбнулся Князев, заметив Любу. – А мы вот тут учимся играть в шахматы.

– Я уже знаю, как называются и ходят фигуры, – похвалился пацан.

– И нравится? – удивилась Люба, всегда считавшая, что подобные развлечения ее неугомонному спиногрызу покажутся скучными.

– Ага, – подтвердил Гаврик, уверенно ставя ферзя под удар вражеского коня.

– Не туда! – вырвалось у Любы предостережение. – Тебя же съедят!

– Ого! – с интересом взглянул на супругу Эдик. – Так ты тоже шахматистка?

– Любительница, – вздохнула Люба, недовольная тем, что выдала еще один признак наличия у нее интеллекта. Известно же, что мужчинам не по вкусу умные женщины.

– И хорошо играешь?

– Плохо, – обрадовалась Люба поводу спасти ситуацию. – И неохотно. Там же думать надо.

Князев рассмеялся, Люба смущенно улыбнулась в ответ и понесла продукты в дом.

Разложив покупки по местам, присоединилась к Князеву и Гаврику. Не было еще и девяти, но Эдик волновался за дочь, набирая ее через каждые десять-пятнадцать минут. В итоге заставил девочку прервать прогулку раньше, чем она планировала.

Вернулась Ксюша около половины десятого и очень недовольная. Проходя мимо ее комнаты в свою, Люба услышала плач.

– Что случилось? Тебя кто-то обидел? – спросила, присаживаясь на кровать рядом и обнимая девочку за плечи.

– Если бы! – всхлипнула Ксюша. – На меня даже внимания никто не обратил. Я уродина!

– Неправда, – возразила Люба. – Ты очень даже хорошенькая. У тебя такие глаза, что невозможно не засмотреться, и ресницы, как у принцессы. И волосы шикарные.

– Только фигура ужасная, – пожаловалась Ксюша. – Ни спереди, ни сзади.

– Какие твои годы! – засмеялась Люба. – Нормальные у тебя попа и грудь. Разумеется, для твоего возраста. Они же формируются только. Зато видно уже сейчас, какие у тебя длинные и стройные ножки. И талия тонкая. Ты уже превращаешься в лебедя. Осталось чуть-чуть потерпеть, и отбоя от кавалеров не будет.

– Я сейчас хочу, – призналась девочка, вытирая кулачком слезы.

– А давай с тобой к стилисту сходим, – неожиданно придумала Люба. – Он подскажет, как подчеркнуть твои достоинства, чтобы парни штабелями перед тобой падали.

– Не, к стилисту не пойду. У меня свой вкус есть, – замотала головой Ксюша.

– Может, тогда просто попробуем стиль сменить? Купим тебе модное платье…

– У меня хороший стиль, и платья мне не идут, – отвергла девочка Любино предложение. – И вообще, штаны намного удобнее.

Но, тем не менее, слезы у Ксюши высохли, и, пожелав девочки приятных снов, Люба пошла укладываться сама. Прошлой ночью она спала совсем мало, поэтому к одиннадцати вечера уже совсем валилась с ног.

Легла рано, встала тоже. Все-таки удалось ей опередить супруга, который вчера проработал допоздна. Обрадовалась, что у нее есть время до пробуждения остальных приготовить что-нибудь вкусное. Выбор пал на шарлотку.

Когда встал Князев, пожарила на двоих яичницу с помидорами и перцем, отрезала ему кусок пирога. От шарлотки тот отказался, пообещав попробовать ее, когда встанут дети, и семья в полном составе соберется за столом. Подумав, Люба тоже решила шарлотку съесть позже. Яичницу же запила апельсиновым соком.