Но, с другой стороны, она видела, что Князев закрыт – вон даже рубашки застегивает наглухо. Вдруг раскрепоститься и предложить ей секс он может, только будучи нетрезвым? Оба раза, когда он приставал к ней, он был навеселе, а сегодня трезв. Получается, что вряд ли решится на активные действия.

К тому же Люба решила, что на перемирие он пошел после того, как она заплатила ему за поцелуй – можно сказать, продемонстрировала способность к доминированию.

Она вспомнила, как когда-то во время обеда они с коллегами смеялись, читая объявления о знакомствах, и многие, действительно, были от мужчин, которые искали Госпожу.

Сопоставив все три известные ей факта, Люба решила, что в сексе Эдик на самом деле предпочитает подчинение. И тот факт, что по жизни он властный и решительный, не меняет дела.

И Люба решилась.

Накинув пеньюар на голое тело, Люба вошла в душ почти сразу же, как услышала, что перестала течь вода. Резко приблизившись, она вырвала из руки мужа полотенце, которым он машинально прикрылся, и отбросила в сторону. Властно обняв Эдика за шею, она надавила на затылок и притянула к себе его губы. Поцеловала сразу крепко и глубоко. Потом, взяв за руку, повела к постели.

Эдик не ожидал от Любы такого напора, и подобное поведение действовало на него, как холодный душ. В молодости он часто оказывался в ситуациях, когда приходилось подчиняться женщине. Нина стремилась доминировать во всех сферах жизни, и у нее в руках были рычаги, которые заставляли мужа играть по ее правилам. Чудом вырвавшись из ее когтей, Эдик стал больше всего в жизни бояться оказаться во власти женщины. Можно сказать, что у него развился комплекс подкаблучника. Не исключено, что и Любу-то он выбрал на роль жены только благодаря тому, что она показалась ему мягкой и податливой. Узнав ее лучше, он, конечно, понял, что она далеко не пластилин. Но все же она продолжала ему казаться мягкой, женственной и не стремящейся к власти над мужчинами. И тут вдруг началось такое!

Первым порывом было оттолкнуть Любу, но он сдержался. Вспомнил, как сильно уязвил ее самолюбие этой чертовой «неустойкой». Сообразил, что, возможно, его супруге необходимо сейчас почувствовать себя берущей, а не отдающейся, чтобы морально реабилитироваться. И он подчинился, хоть подобное и давалось ему с трудом. Даже возбудиться умудрился.

Надевая маску Госпожи, Люба опасалась, что Эдику ее поведение резко не понравится, и он быстро поставит ее на место. Но он сразу же подчинился, и Люба с горечью осознала, что Надя, наверное, была права: ее муж относится к тем, кто предпочитает видеть рядом с собой сильную женщину. Однако ей самой вытребованные ласки не доставляли удовольствия. И когда она, уложив Князева на спину, уселась сверху, не почувствовала никакого желания продолжать.

Эдик заметил, что роль, взятая Любой на себя, совсем ей не подходит. Он мог отличить женщину, возбужденную игрой, от той, кому эта игра ненавистна.

– Понравилось доминировать? – спросил, с трудом скрывая иронию.

– Нет, – призналась Люба.

Эдик улыбнулся довольно, точно кот, дорвавшийся до сала, и, ловко перевернулся, подмяв жену под себя. Она пискнула, резко окунувшись в сладкую негу, и неосознанно подалась вперед. Встретилась со взглядом Эдика – и тут же начала плавиться под взглядом его потемневших до цвета морской волны глаз.

– Попробовали – и хватит, – подытожил Эдик, любуясь на супругу: раскрасневшуюся, растрепанную, улыбающуюся. Ее зрачки почернели, взгляд стал расфокусированным, дыхание сбилось.

– Сверху всегда буду я. Принято? – спросил требовательно.

– Да! – выдохнула Люба с хрипотцой, еще сильнее вжимаясь в его тело. – Не томи!

Дважды Эдика просить не пришлось – он и сам уже изнывал от желания.

– Для меня секс – как вальс, – признался Эдик, когда они отдыхали обнявшись. – Вести должен мужчина. Иначе не танец выходит, а какое-то извращение.

– Отличная ассоциация, – согласилась Люба. – Я не против, чтобы вел ты. А про себя подумала: «Доминируй, бери – мне нравится, когда ты сверху. Главное, не вздумай мне за это платить».

Сразу после завтрака Эдик включил ноутбук и вышел на связь с Сергеем. Сказал, что ему спешно нужно решить кое-какие дела. Чтобы ему не мешать, Люба ушла на кухню. У нее как раз было предостаточно времени, чтобы приготовить особенный завтрак. Все-таки есть все вместе они, возможно, будут в последний раз.

Конечно, Люба надеялась после волшебной ночи, что их с Князевым семьи станут настоящей общей семьей. Тем не менее через несколько часов им предстояло расторгнуть фиктивный брак, и этого мероприятия еще никто не отменял.