Сашка же попал на секретную эскадру из за своих талантов Механисьена. Будучи в командировке в Москве на складе трофейной техники, он увидел в ангаре группу штатских возившихся возле здоровенной дуры похожей на самолет с коротким крыльями, но почему то без винта. Штатские никак не могли разобраться, как демонтировать блок наведения из экспериментальной ФАУ-1. Александр, который всегда носил в планшете свой личный УНМ — Универсальный Набор Механика, куда входил набор инструментов и плоская фляжка коньяку. Пользуясь тем, что у ракеты, он был единственным офицером, Сашка шуганул шпаков, достал инструменты и открутил блок. Штатские устроили радостный галдеж, который внезапно прекратился, как обрезало. Причиной этого было появление человека в татском сером костюме, но при пенсне, блеск которых был покруче иных маршальских звезд. Поинтересовавшись за сколько времени этот моряк снял с ракеты нужный прибор, Лаврентий Палыч спросил у побледневшего научного начальника, почему его ученым белоручкам нужны сутки, на то что человек с головой и руками не растущими из задницы требуется семь минут. Причем не надо снимать боеголовку и вести за тридевять недель. После чего Берия с интересом осмотрел УНМ и отдельно одобрил фляжку с коньяком и обещал Сашке подарить ящик коньяку. И после этого события, Александр был переведен во вновь созданное на базе одной из шарашек Ракетное бюро, а потом как незаменимый специалист и на эскадру.

На подходе к Земле Королевы Мод, радары и рации не работали с самого утра, а потом эсминцы неожиданно для себя нарвались на огневой контакт.

Когда крейсер без знаков принадлежности выплыл из тумана и открыл огонь прямой наводкой, «Высокий» сразу пошел ко дну, потом задымил «Важный» но «Внушительный» оправдав свое название успел ударить ракетами. Столб огня поднялся над крейсером и весь он превратился в огненный пирог. Уцелевшая носовая установка «Важного» и главный калибр «Внушительного» вцепились в пылающий крейсер, а Сашка успел произвести еще один ракетный залп по второму крейсеру вышедшему из дымки стелющейся над волнами.

— «Похож на Американскую серию Брунклин»- крикнул капитан-лейтенант Балакин старпому, но тот его не слышал. С жутким визгом мелькнули над океаном круглые силуэты, и все советские и американские корабли окутало сине-зеленое пламя. На извергающих потоки огня дисках ясно были видны немецкие кресты. Последнее что успел подумать каплейт, откуда тут фашисты да ещё на таких леталках? В холодные воды залива Ширмахера упало уже бессознательное тело русского моряка.

Обычно строгая за штурвалом, Валькирия Рейха, кавалер двух Железных крестов и Силезского щита с бриллиантами, Ханна Рейтш выводя штурмовой вариант «Хаунебу» из пике визжала как девчонка. Услышав в наушниках голос Хартмана просивший соблюдать порядок в эфире, она ответила ликующим голосом, — ' но ведь здорово Эрих!'.

— 'Хватит веселиться Ханна, побери кого-нибудь, желательно офицера, рейхслейтер приказал, а я слетаю за их судном обеспечения, горючка и продукты нам пригодятся.

Но захватить «Медузу» не удалось. Когда летательный аппарат нацистов завис над кораблем и через громкоговоритель потребовал следовать курсом на юг, трюмный механик, бывший на самом деле лейтенантом Госбезопасности, выполняя приказ, повернул ручку взрывной машинки и «Медуза» разломившись пополам пошла ко дну.

Все таки летом в Тель-Авиве жарко, особенно в такой духовке как закрытый автомобиль, и с чего это Исеру Харелу вздумалось запретить брать армейский джип, а вот теперь жарься в старом Ситроене, но с командиром не поспоришь. Так, вот площадь Кикар — Медина и где то тут есть ювелирный магазин Диаманд, а вот же он.

Ну посмотрим, что нужно дяде Исеру (которого мой отец знал еще в Риге как Изю Гальперина) от молодого пехотного сeгeна (лейтенант в ЦАХАЛ). Конечно Харел явно большая шишка, но чем он занимается и где служит никто не знает, а когда я как то спросил об этом отца, тот ответил, что если он мне это скажет, то будет всю жизнь горевать о расстрелянном сыне (большим юмористом был мой папа и мне его сейчас очень не хватает). Будь прокляты те террористы что взорвали автобус на котором отец ехал в отпуск, но от меня они потом не ушли, я поступил на службу в Подразделение по борьбе с терроризмом и принял участие в уничтожении той организации устроившей серию терактов в общественном транспорте.

Я с облегчением вошел в прохладную затененную залу и продавец встретивший меня, молча показал рукой куда мне следовать. На втором этаже в скромно обставленном кабинете и состоялся этот разговор. До сих пор я помню каждое слово из беседы так изменившей мою жизнь.