Дарион только отмахивается. Прищуривается и сцеживает в свою кружку где-то столовую ложку полыхающей жидкости. В кружке тут же начинается кипение и брожение, во все стороны летят полыхающие синим пламенем брызги.

– Я бы не стала это пить, – замечаю я.

Хмыкнув, Дарион опрокидывает в себя эту гремучую смесь и, весь скорчившись и передёрнувшись, откидывается на спинку дивана. С закрытыми глазами. Лишь то, как он крепко обнимает пустую кружку, выдаёт, что Дарион в сознании.

Или почти в сознании – минуты через две такого его лежания я уже сомневаться начинаю.

Да и на официантку с морсом Дарион не реагирует. Я же слежу, чтобы он дышал: не хочется вдруг оказаться наедине с трупом.

Но вот кончается мой сорбет.

Нам вносят блюда с мясом и фрукты со взбитыми сливками, и у Дариона от наполнивших комнату запахов раздуваются ноздри, дёргается верхняя губа.

Санаду всё нет.

Подумав и забив на нежелательное для еды ночное время, я обмакиваю какую-то местную оранжевую ягодку в белоснежную, похожую на облака сливочную пену. С удовольствием слизываю белую шапочку и запускаю шарик в рот.

Как вдруг замечаю, что у Дариона приоткрыт глаз.

– Санаду понравился? – басит Дарион.

Чудом не подавившись, я склоняю голову, пережёвывая кисловатый с горчинкой фрукт. К взбитым сливкам он, на мой взгляд, не очень подходит.

Дарион же смотрит на меня, явно ожидая ответа.

– У Санаду чувство юмора просто огонь, – выдавливаю я. – И ванна выше всяких похвал.

Ну правда, не рассказывать же этому громиле о мурашечках и прочем.

– Чувство юмора – это да, – хмыкает Дарион неопределённо и тянется за моим морсом.

Чтобы набултыхать его в кружку и добавить ещё порцию огненного. И опять он смотрит на меня поверх кружки:

– Значит, только юмор и ванна в Санаду привлекают?

– А вам зачем такая информация? – задираю бровь я.

– Да вот, – Дарион как-то странно смотрит на эту мою бровь. – Пробую себя в новой роли.

– Сводника? – уточняю я.

– Да, – он уныло заглядывает в свою кружку. – Что-то меня сегодня тянет… устраивать чужие отношения.

– А вы в курсе, что Санаду любит Мару? – любопытствую я холодно, и спину невольно сковывает напряжение.

– Ну, – Дарион вытягивает губы трубочкой. – Это как раз отличный повод свести его с тобой.

– Ну ничего себе, – я поднимаю драконье огненное и ставлю на кресло слева. – Кажется, вам надо меньше пить.

Ответить Дариону не даёт распахнувшаяся дверь. И нет, это не набег кокетливой официантки с продовольствием – это мой второй работодатель.

Или первый? Что-то даже затрудняюсь точно идентифицировать, Санаду-то мне не платит, только расходниками одёжными снабжает.

– Доброй ночи, – мрачно приветствует нас Танарэс и, пройдя внутрь, бессовестно устраивается на кресло во главе стола.

На место Санаду.

Глава 7

Танарэс ещё и елозит, устраиваясь удобнее. Его бледное лицо крайне сосредоточено, взгляд сумрачный.

– Здесь занято, – сообщаю я.

Но Танарэс оглядывает стол, замечает драконье огненное на втором кресле и указывает на него.

– Пожалуйста, будьте так любезны, подайте мне ту бутылку. Вроде бы с нанимателями спорить не принято.

– Но место это не ваше, – повторяю я, всё же передавая ему бутылку.

Может, выпьет и уйдёт?

– Мне показалось, – продолжаю я, пока Танарэс наливает пылающую жидкость в кубок, предназначенный Санаду, – что вы достаточно состоятельны для того, чтобы не злоупотреблять чужим гостеприимством в ресторанах.

Танарэс подносит кубок к губам, позволяет пламени облизать их – и осушает его залпом.

Смотрю на его окаменевшее лицо и застывший взгляд. Затем на мрачного Дариона. Я не очень разбираюсь в местных реалиях и взаимных отношениях аборигенов, но кроме пошлой мысли о том, что эти двое поссорились, у меня только одно предположение:

– У вас кто-то умер?

Оба поворачиваются ко мне.

– Нет, – вздыхает Дарион.

– Пока нет, – почти одновременно с ним произносит Танарэс.

Они переглядываются друг с другом. Танарэс наливает себе ещё огненного.

– Простите, – продолжаю я, – но вы выглядите, как два рассорившихся любовника.

Хрипло закашлявшись, Танарэс склоняется над столом. По изогнувшимся губам пляшут огненные сполохи. Дарион припечатывает Танарэса ладонью меж лопаток, но тот от удара, способного, наверное, сломать стол, едва дёргается. Прижимает

ладонь к груди и кашляет дальше. А Дарион награждает меня укоризненным взглядом:

– Что за неуместные мысли? Даже Санаду так бы не пошутил.

– Ну, он деликатный и неиспорченный, – я пожимаю плечами и подаю Танарэсу мой кубок с морсом.

Танарэс жадно приникает к напитку. Дарион косится на него, затем прямо смотрит на меня:

– Не будь он архивампиром, я бы подумал, что вы таким способом собираетесь от него избавиться.

– А нечего чужие места занимать, – я утаскиваю из горки фруктов лиловую ягоду. – И так многозначительно переглядываться. Больше двух – переглядываются все вместе… И вообще, скажите мне спасибо: теперь вы выглядите не так похоронно.