Сергей

С черничного неба мягко падают крупные хлопья снега. Они сверкают и искрятся в свете неоновых фонарей. На пару минут зависаю, наблюдая сквозь панорамные окна офиса за совершенно обычным погодным явлением, как за чем-то волшебным. Стрелка больших настенных часов подбирается к восьми вечера. Надо бы закругляться с работой и ехать домой. Я и так единственный человек в компании, который вместо поисков новогодних подарков, до сих пор корпит над документами. Устало потираю лицо руками. Мне не хочется возвращаться в собственную квартиру. С того момента, как в ней поселилась Ирина, я стал задыхаться.

Сотовый, переведённый в беззвучный режим, загорается входящим звонком. «Иришка» высвечивается на экране. Помяни чёрта всуе, он и появится.

– Милый, я в тюрьме! Помоги! – голосит в трубку Ира, как сумасшедшая.

М-да… Вечер перестаёт быть томным.

– Адрес участка называй, - захлопываю ноутбук, беру со стола ключи от машины и выхожу из офиса.

По дороге в отделение полиции гадаю, за что мою любовницу загребли в каталажку. Неужели гламурная киса подралась с кем-то? Быть такого не может! Ире часто прилетают штрафы за нарушение правил дорожного движения. Только бы никого не сбила!

Несмотря на все мои предположения, усатому капитану, сидящему в прокуренном кабинете, удаётся удивить меня. Ирину обвиняют в краже косметики в элитном бутике, сопротивлении при задержании, публичном оскорблении сотрудников правоохранительных органов.

Становится понятно, что простым «Извините, она больше так не будет» и приятной денежной суммой в качестве компенсации за моральный ущерб здесь не обойдётся. Набираю заветный номер адвоката. Паша приезжает через час. Деловито поправляя оправу дорогих очков, защитник начинает беседовать с капитаном на малопонятном мне юридическом языке. Ещё спустя минут тридцать Иру отпускают, а друг детства, ставший за последние двадцать пять лет акулой среди московских адвокатов, сообщает:

– Если полюбовно договоришься с директрисой бутика, и она заберёт заявление, то дело замнут. В смысле его попросту не будет.

– Понял тебя, Паш. Спасибо, - киваю, одновременно делая ему перевод за услуги через банковское приложение в телефоне. – Пошли, - холодно бросаю Ирине.

Она семенит за мной по коридору, цокая высокими шпильками замшевых полусапожек с оторочкой из меха норки. Вид у девушки испуганный. Обычно уложенная волосок к волоску причёска растрёпана. Под глазами следы от потёкшей туши.

– Ты злишься на меня, котик? – жалостливо спрашивает любовница, накрывая мою руку своей ладошкой, как только мы садимся в машину.

– Нет, Ира, я не злюсь. Я в бешенстве! – наконец, даю волю эмоциям. В полиции я притворялся меланхолично-сдержанным. - Тебе что? Бабла не хватает? Какого хера ты стырила косметику?

– Ну, понимаешь, у нас с девчонками челлендж был. Кто украдёт на большую сумму, тот и выиграет, - хлопает слипшимися от слёз ресницами Ирина. Кукла она и есть кукла. Красивая, но тупая, как пробка.

– У тебя вообще крыша поехала от безделья? – злобно рычу, услышав самое идиотское оправдание за всю свою жизнь.

– Серж, ну пойми! Это же просто развлечение такое. Между прочим, очень модное в нашей тусовке, - Ира поджимает накачанные гиалуронкой губы, а я продолжаю офигевать от откровений любовницы.

Как многого я, оказывается, не знал о современных нравах «светских львиц». Думал, круг их интересов ограничивается кудахтанием в соцсетях, селфи с фешенебельных курортов и тратой денег. А вот хрен там плавал. Богатенькие девочки развлекаются воровством. Разлохмачивать кредитки своих благоверных или родителей нынче уже не в моде.

– Ты хоть соображаешь, что опозорила меня на весь город? – негодующие смотрю на горе-воровку. – Понимаешь, что из-за ваших с подружками проделок, какая-нибудь несчастная продавщица должна была бы вносить в кассу недостачу?

– Вот опять ты только о себе думаешь! – агрессивно фыркает Ира, пропустив мимо ушей вопрос про работников магазина. - А то, что меня, как преступницу, держали за решёткой, тебе пофигу? Я столько страха натерпелась! Хоть бы пожалел! Эгоист чёртов!

– Это я эгоист? – вскипаю от несправедливых обвинений. – Был бы я эгоистом, не примчался бы вызволять тебя из ментовки!

Ирина начинает картинно плакать. В этом вся она. У неё не жизнь, а вечный спектакль. Важно только то, что предъявляется на публику, за фасадом же могут скрываться любые горы дерьма.

Не знаю, чего я ожидал от избалованной дочки богатых родителей. Ира - одна из тех мадемуазелей, которые вереницей прошли через мою постель за последние годы. Все они были, как на подбор, красивые, но бездушные.