Сделав крошечный глоточек, молодая женщина зажмурилась от удовольствия и покачала головой. Длинные висюльки на серебряных шпильках закачались, поблёскивая золотом.

- Вам надо обязательно научиться вышивать, Ио-ли, - внезапно заявила она. - Иначе. Что вы будите дарить своему господину?

От подобной постановки вопроса приёмная дочь Бано Сабуро поначалу даже растерялась. Однако, прежде чем она смогла подобрать подходящий ответ, снаружи донёсся какой-то шум.

Кто-то дважды тихонько стукнул по косяку, и не успела третья наложница и рта раскрыть, как дверь распахнулась, и через порожек переступила сама супруга начальника уезда Букасо - госпожа Азумо Сабуро.

Хозяйка комнаты и её гостья дружно вскочили, чтобы отвесить ей глубокий почтительный поклон.

- Здравствуйте, старшая госпожа, - выпрямившись, поприветствовала её Анно.

- Здравствуйте, госпожа Сабуро, - проговорила вслед за ней Платина.

- Здравствуйте, третья госпожа наложница, - чуть склонила голову женщина. - Здравствуйте, Ио-ли.

- Не желаете ли выпить чаю, старшая госпожа? - предложила собеседница. - Я прикажу Усуе принести ещё одну чашку...

- Не утруждайте себя, Анно-ли, - устало махнув рукой, хозяйка дома тяжело опустилась на табурет. - У меня слишком мало времени. Я пришла поговорить с Ио-ли.

- Понимаю, старшая госпожа, - поджала губы наложница. - Тогда, с вашего позволения, я вас оставлю?

- Ступайте, Анно-ли, - улыбнулась женщина.

Проводив её долгим взглядом, она строго посмотрела на продолжавшую стоять приёмную дочь своего мужа.

- Садитесь, Ио-ли.

- Благодарю, госпожа Сабуро, - изнывая от неприятного предчувствия, девушка осторожно присела на край табуретки.

- Наш господин приказал мне послать за вами, - медленно заговорила хозяйка дома, глядя куда-то мимо слушательницы, и у той внутри всё сжалось.

Неужели Анно права, и названный папаша намерен выдать её замуж? Хотя бы подождал до официальной церемонии удочерения.

- Какой-то негодяй подал жалобу самому губернатору, - сведя брови к переносице, продолжила Азумо Сабуро. - Где написал, что вы не дочь нашего троюродного племянника, а дикарка из какого-то варварского племени.

Обалдевшая второй раз за столь короткий промежуток времени, пришелица из другого мира совершенно растерялась, напрочь позабыв все уроки и наставления многомудрой наставницы.

Брови её скакнули на лоб, веки захлопали, душа ухнула куда-то в район колен, и, не выдержав, она рявкнула, вскакивая на ноги:

- Я?! Дикарка!?

- Успокойтесь, Ио-ли! - поморщившись, прикрикнула хозяйка дома. - И сядьте! Вы должны понимать, что у любого государственного служащего столь высокого ранга, как наш господин, всегда найдутся завистники и недоброжелатели. Эти низкие людишки знают, что наш господин честен, неподкупен и придерживается строгих моральных принципов, вот и сочиняют про него разные небылицы.

"Теперь понятно, почему он так тщательно продумал мою историю, - мелькнуло в голове ошарашенной Платины. - Даже поддельное письмо кровного папаши приготовил. Боялся чего-то подобного".

- К нам уже не раз приезжали чиновники со всякими проверками, - продолжила рассказчица, успокаивая то ли слушательницу, то ли саму себя. - Только в этот раз губернатор почему-то прислал своего младшего брата?

Женщина пристально посмотрела на собеседницу.

По-прежнему пребывая в полной растерянности, та спросила, чтобы выиграть время и подумать:

- Простите моё невежество, старшая госпожа, но... Какая разница губернатору, кто я? Когда господин проведёт обряд удочерения, я стану членом семьи Бано Сабуро, и кому какое дело, кем я была раньше?

- Государственный служащий, Ио-ли, особенно столь высокого ранга, как наш господин, обязан строго следовать нравственным нормам и соблюдать правила, принятые среди благородных людей, - нахмурившись, женщина принялась терпеливо, словно малому ребёнку, разъяснять прописные всем здесь известные истины. - Являть собой образец благонравия и моральной чистоты. Какой-либо обман совершенно недопустим. Если наш господин говорит, что вы дочь Кайо Сабо, значит, так оно и есть и по-другому быть просто не может!

Стараясь изобразить лицом самое почтительное внимание, девушка лихорадочно пыталась сообразить, почему её приняли именно за дикарку, и кто это такой фантазёр?

Ни с кем, кроме семейства начальника уезда и госпожи Андо с её отпрыском, Ия не общалась. Но им-то прекрасно известно, что она потеряла память, и любые странности в речах и поведении легко объясняются именно этим обстоятельством.

Монашка и наставница, случалось, делали Платине замечания, упрекая в дерзости и непочтительности. Возможно, какой-то недоброжелатель начальника уезда случайно услышал, как кто-то из них устраивал ей выволочку, и предположил, что она дикарка? Но тогда неизвестный доносчик или, по крайней мере, его сообщник живёт в доме приёмного отца, либо у госпожи Андо.

- Вы меня совсем не слушаете, госпожа Сабуро! - прервала её хозяйка дома, от возмущения перейдя на формальный стиль общения.