Подскочивший хозяин грозно заорал, и сейчас же к повозке устремилось несколько невольников, в том числе и тот, кто нынешней ночью предал Ию. Казалось, он больше всех суетился, размахивал руками, хватаясь то за оглобли, то за колесо, стремясь всячески продемонстрировать своё усердие.

Едва фургон развернули, толстяк забрался внутрь, что-то буркнув старшему из охранников.

Поклонившись, тот, в свою очередь, обернулся к рабам, махнув зажатым в руке копьём.

Понукаемые стражниками, те двинулись за своим хозяином, постепенно ускоряя шаг.

Обернувшись, девушка увидела, что караван знатной дамы следует за ними в каких-нибудь тридцати метрах. Не останавливаясь, они проследовали мимо окружённой каменной оградой деревни, в распахнутых воротах которой застыли трое одетых в одинаковые грязно-серые кафтаны или халаты мужчин. Селяне молча наблюдали за невольниками, не делая никаких попыток приблизиться.

Один из них что-то крикнул. Старший охранник коротко отозвался. Покачав головами, деревенские оживлённо заговорили между собой, сразу потеряв всякий интерес к идущим по дороге людям.

Если вчера и сегодня утром рабы шли достаточно спокойно, особо никуда не торопясь, то сейчас надсмотрщики часто увеличивали темп так, что временами приходилось почти бежать.

Изредка кто-нибудь из невольников падал, тогда надсмотрщики поднимали его руганью, пинками и ударами копий.

Не доезжая до рощи, где они провели ночь, повозка толстяка свернула на узкую дорогу с еле различимыми в траве колеями. Здесь, где с гор сбегал небольшой ручеёк, караваны остановились на короткий отдых.

Рабам дали возможность оправиться и напиться, а вот еды не было. Между тем охранники торопливо жевали какие-то серые, даже на вид жёсткие лепёшки.

Знатная дама со спутниками так же обошлись сухим пайком.

Рассиживаться не стали. Злые, как осенние мухи, стражники криками и ударами копий подняли на ноги уставших и голодных невольников.

Идти становилось всё тяжелее, но поскольку и фургон впереди ехал медленнее, то и измученных рабов почти перестали подгонять.

Тем не менее они тяжело дышали и выглядели страшно измождёнными.

Платина никогда не считала себя слабачкой и даже гордилась своей физической формой и выносливостью, но после целого дня бесконечной ходьбы уже еле передвигала ноги, умудрившись удостоиться пары тычков тупым концом копья в спину.

Дорога всё больше портилась. Повозки то и дело кренились из стороны в сторону, дребезжа и подпрыгивая на рытвинах. Поскольку они не имели даже намёков на рессоры, пребывание внутри данного транспортного средства, очевидно, сделалось настолько невыносимым, что и жирный торговец живым товаром, и даже знатная дама с приближёнными предпочли идти пешком.

Когда рабы в очередной раз помогли лошадке протащить вперёд застрявший в зарослях фургон, незадачливая путешественница между мирами окончательно уверовала в то, что хозяин невольничьего каравана ведёт их какими-то "партизанскими" тропами, видимо, рассчитывая обойти кордоны.

От головы обоза послушались радостные крики. Девушка сразу заметила, как воспрянули духом её уставшие спутники, а на некоторых лицах даже появились вымученные улыбки.

Шагавший рядом с Ией надсмотрщик что-то прохрипел, указав вперёд рукой с зажатым в ней копьём.

Метров через семьдесят они вышли на широкую, хорошо накатанную дорогу, тянувшуюся меж крутых, постепенно поднимавшихся холмов.

Только сейчас беглянка обратила внимание на то, что багровое солнце уже зависло над горизонтом.

"Неужели мы шли целый день? - прорвалась сквозь тупую усталость удивлённая мысль. - Почти без отдыха, еды и питья. Никогда бы не подумала, что способна на такое... Но когда же мы наконец-то дойдём?"

Владелец невольничьего каравана торопливо забрался в повозку, а его слуги и говорящее имущество продолжили уныло плестись по дороге.

Обернувшись, девушка убедилась, что знатная дама со спутницами тоже последовали примеру толстяка, и заметила метрах в ста позади воткнутый у обочины шест с висевшей на ней полосой белой ткани, покрытой плохо различимыми чёрными значками.

Вспомнив, что нечто подобное она уже видела днём за пересекавшим дорогу заграждением, Ия подумала, что жирному ублюдку, кажется, действительно, удалось провести их за линию карантинных постов.

Надсмотрщики хрипло покрикивали на рабов, но уже без прежней злобы и азарта. Возможно, потому, что сами еле передвигали ноги, шаркая подошвами по пыли и мелким камешкам.

Петлявшая лощина, окончательно превратившаяся в расщелину меж двух почти отвесных скал, сделала очередной поворот, и тут же раздался грозный окрик.

Прокатив метров двадцать, повозка затормозила. Встрепенувшись, девушка оторвала взгляд от земли. Прямо впереди дорогу перегораживала стена из знакомых, ощетинившихся кольями рогаток.

Тяжело шагавший рядом с пленницей охранник замер, удивлённо вытаращив глаза при виде вооружённых копьями и арбалетами солдат.