Что-то зловещее и опасное было в двух последних, сказанных мужчиной фразах. Будто твердое и не терпящее сомнений обещание не просто защитить школу и меня лично от козней прибывающего к нам с очередной проверкой комитетского чиновника, но и вообще от всех бед, даже прибегнув ради этого к самым изощренным и радикальным способам.

Алекс Неро остановился и напряженно посмотрел на меня. Свет уличного магического светильника падал на него со спины, окружая силуэт мужчины таинственным, почти мистическим ореолом. Я замерла, задрала голову и уставилась на своего спутника в упор.

Он буравил меня тяжелым и изучающим взглядом, таким проникновенным, что из головы вышибло сразу все связные мысли. Почему-то нестерпимо захотелось шагнуть к мужчине, прислониться щекой к его груди, чтобы узнать, ускорило ли ход его скрытое где-то там, в этой широкой и мощной груди, сердце. Провести по его коротким и жестким темным волосам кончиками пальцев, и…

Я сглотнула вязкую слюну и отчаянно захотела помотать головой, прогоняя это внезапно накрывавшее меня наваждение.

— О проверяющем я думаю в последнюю очередь, — ответила, стараясь не выдавать своего смятения. — Их за эти годы в школе было столько, что мы просто к подобному уже привыкли.

— Вы понимаете, что это ненормально и неправильно, Ирмина? — боевой маг необдуманно, в порыве каких-то неясных чувств, назвал меня просто по имени, сокращая между нами рабочую и личную дистанцию.

И пусть это было непрофессионально с его стороны — проявлять такую вольность без моего на это согласия, но я не почувствовала от такого неформального обращения какого-либо внутреннего отторжения или протеста.

Все же друзьями или больше, чем просто коллегами, мы с господином Неро не считались, и до сегодняшнего дня я четко очерчивала границы нашего с ним общения, позволяя подобное разве что Таре и Стелле. Только вот их я как раз могла смело и открыто назвать своими подругами, компаньонками и наперсницами, проверенными годами близких и доверительных отношений. А кто такой для меня Алекс Неро?

Я смолчала и не поправила его. Не оскорбилась и не поставила мужчину на место. Просто позволила господину Неро, то есть Алексу, назвать меня “Ирминой”, показывая, что он имеет подобное право, и что я даю ему на это свое молчаливое разрешение и таким образом подпускаю ближе к себе, даже если он сейчас этого и не осознает.

* * *

— Школу не должны так часто проверять. — продолжила, пытаясь выглядеть уверенно и спокойно. Собственная реакция на близость Алекса меня пугала, путала, ввергала в смешанные чувства и сбивала с толку. Неужели этот мужчина действительно мне небезразличен? Это только реакции тела или что-то еще, более глубокое и сложное?

За эти годы я не стала затворницей в любовном плане, оплакивая Алойза. Муж бы никогда не простил мне этого, узнав, что я поставила на личной жизни крест после его смерти.

Я действительно много лет не думала ни о чем подобном.

Школа, заботы, маленькие дети, ответственность, отсутствие времени…

Но тело берет свое, а жизнь идет дальше. Так что, пройдя некий внутренний рубеж и пережив все грани и оттенки боли от утраты, тоски, морального торга и скорби, я все же решила попробовать вспомнить, что я все еще молодая и полная сил женщина, а не только директор школы и мама двух непоседливых и активных близнецов.

У меня пару лет назад был и полноценный роман. Были и поклонники. И интерес и влечение к другим мужчинам тоже были.

Все это не длилось слишком долго, возможно, из-за того, что мои потенциальные партнеры не получали с моей стороны ожидаемого отклика и чувствовали внутри меня некую глухую стену, через которую просто не могли пробиться.

Никто из них до сих пор не всколыхнул мои чувства настолько бурно и сильно, и тем более не потеснил в мыслях образ мужа, которого я, кажется, любила до сих пор и вспоминала с тоской, застарелой болью и светлой грустью.

Алекс Неро — тот самый? Или все же нет?

— Да, Комитет имеет на это право, но явно пользуется им чересчур часто и активно, не забывая при этом решать за счет школы свои проблемы и наверняка не донося до Его Величества и доли того, как на самом деле строится наше с ними взаимодействие. — сообщила я напряженно.

— У вас точно есть недоброжелатели. — уверенно констатировал мой собеседник. — Кто-то довольно могущественный и хитрый, кто очень хочет, чтобы вы когда-нибудь совершили ошибку, за которую “Соттель” можно будет закрыть. С какой целью это происходит, личной ли или какой-то иной, сложно пока сказать точно. Но факт остается фактом.

— Я это прекрасно осознаю, — кивнула я, удивляясь, что Алекс Неро очень точно повторил то, что я и сама обдумывала неоднократно.

Да, старым магам “Соты” мешали, как кость в горле, раздражая своими нововведениями и игнорированием ряда негласных правил, на которых ранее строилось школьное магическое образование в королевстве многие столетия.

Существовали также и те, кого не устраивала и бесила лояльность школы к детям любых рас и сословий.