Здесь я по какой-то до сих пор неясной мне причине чувствовала себя гораздо увереннее и спокойнее, чем в родном мире. Наверное, потому, что перестала быть отщепенкой, которую не понимали, сиротой и приживалкой, которая не вписывалась в общество гимназии, в которой я училась. Перестала быть “Иркой-киборгом” со странными хобби и интересами, отношение к которым ярко продемонстрировал на нашем “свидании” Никитка Лыков.

Со временем интерес к моей персоне среди адептов “Соттель” угас, а мое поведение больше не являлось предметом обсуждений или тихих осуждений. Короче говоря, к моему присутствию просто привыкли, воспринимая его как часть школьной жизни наравне с другими ее составляющими.

Иногда, когда это приходилось к слову, другие учащиеся и даже наставники просили меня рассказать о каких-то реалиях моего мира или провести какие-то параллели между нашими мирами. Я делилась знаниями, воспоминаниями и собственным практическим опытом жизни в другом мире с удовольствием, уже понимая, что именно такие рассказы более всего располагают других школьников ко мне.

В этом жители Земли и жители мира Дей были схожи: и мы, и они тянулись ко всему странному, необычному и выбивающемуся из привычных рамок их реалий и картины мира, и к информации о явлениях, которые стали им с моей помощью доступны.

Я выбивалась из их мировосприятия, ломала их рамки и шаблоны и беззастенчиво этим пользовалась, пока этот мир не изменил меня, не поглотил целиком и не обтесал, как того же Канга Су. Вот он уже и разумом, и телом, и душой целиком принадлежал скорее этому миру, лишь частично оставив за собой некоторые земные особенности, фразы и привычки.

А мои фильмы с планшета, который вернул к жизни Сури, вообще произвели настоящий фурор среди тех, с кем я общалась и подружилась.

Иномирянин из технического мира Лексанил все же умудрился починить мой нежно любимый старенький “сяо”. Причем за свою помощь парень ничего не попросил, признаваясь, что очень скучает по технологиям своего мира, чем-то отдаленно похожим на земные, и был рад прикоснуться к чему-то почти родному и привычному хотя бы так.

Сури попытался объяснить мне, как ему удалось провернуть подобный ремонт, но я, честно говоря, не поняла даже половины из его рассказа. Уяснила только то, что он использовал смесь знаний и умений, полученных в обоих мирах: и родном, и этом. В любом случае теперь планшет заряжался от артефакта, похожего на небольшую коробочку, прикрепленную к гнезду для питания, и я могла магически подпитывать эту штуковину даже самостоятельно.

Элайна восторженно пищала, когда “сяо” включился, а я торжественно открыла и продемонстрировала соседке сначала фото, коих, к сожалению, было не особенно много (большинство осталось в потерянном телефоне), а потом с гордостью и трепетом запустила фильмы, радуясь, что не успела удалить их, чтобы освободить немного памяти.

В итоге первый же выходной после возвращения мне планшета мы провели за просмотром историй о “мальчике, который выжил” (жаль, что у меня было сохранено на “сяо” лишь первых два фильма), боевике про гонки и романтической комедии. Ожидаемо последний продукт земного кинематографа понравился Элайне больше всего. Как и соседкам-вампиршам из соседней комнаты, которые были приглашены на импровизированный кино-девичник. Ох, девочки все же такие девочки, в каком бы мире они ни жили.

С того самого первого ужина в стенах школы нелюдимые, необычные и странноватые представительницы вампирского клана Моран почему-то единодушно приняли меня и Элайну со мной за компанию в свой круг.

Они приходили к нам по вечерам делать уроки или пить чай или приглашали нас с соседкой в свою большую сдвоенную комнату, мрачную, как склеп или как пристанище кучки готов. Да, вампиркам разрешили сделать в комнате небольшой “апгрейд”, чтобы им было комфортней обживаться в чужих стенах, поэтому их комната и стала темной и погруженной в полумрак круглые сутки.

Ильтура и ее “сестры” (все вампиры клана Моран, да и других кланов сородичей наших соседок, расположенных в нескольких частях людского королевства, называли всех, кроме собственных родителей, “братьями” и “сестрами”, хотя на самом деле таковыми являлись далеко не всегда) не боялись солнечного света, но вечера и ночи все равно считали своим любимым временем суток, а в интерьере предпочли темные оттенки просто потому, что у вампиров с детства была тяга ко всему темному (некромаги с предрасположенностью к магии крови как-никак).

И да, девчонки не ночевали в гробах, не боялись кола, крестов и чеснока. Ночью спали так же, как все остальные адепты школы, просто ложились чуточку позже и не нуждались в многочасовом сне, как люди или оборотни и гарпии.