Я даже не обернулась. Одна забитая корзина проблем почти не доставляла, так что быстрыми перебежками по острым камням я рванула в сторону переправы. Эти два камаза, один из которых груженый, крехча тащились за мной, но здесь шум воды уже заглушал вредный для моего здоровья треп, так что можно было выдохнуть и замедлиться.

Благо, рыжей мозгов не хватало, чтобы соотнести мое бегство с чем-нибудь кроме стеснения, врожденной нелюдимости и прочим социофобным бредом. Не зря же я только с ней дружбу вожу! С главной сплетницей в замке, которую все ненавидят за глаза и облизывают в лицо. Благодаря ей репутация у меня была, что надо. Недалекая оборванка на побегушках, — легенда, над которой я трудилась изо дня в день вот уже года три.

Этой палку только кинь, пока в щепки не сгрызет, не оближется: уже на следующий день весь персонал был в курсе, кто это там в конюшне с Палем закрылся, и чем они там занимались. Я потрепала себя по голове. От воспоминаний аж глаз задергался. Надо было еще бутылку влить, чтоб ни одной картинки с того дня в память не въелось. Зато теперь, — лепота. Девка вжилась, смирилась и на ваших принцев, гори они синим пламенем, не претендует. Даже жить как-то легче стало. Надо бы конюху хоть подмигнуть в благодарность, не зря ж он меня «поматросил и бросил». То-то концерт был!

Шум воды усилился. Я спустилась с тропы и уперлась в бревна, которые сваленные через бурную реку больше напоминали бобровую плотину, чем мост. Позади слышались громкий хохот и хруст.

Я перехватила корзину поудобнее и установила ее на голову.

— Эй! Ой умора, я не могу, ты слыхала?! — заорала мне Даф. — Оказывается…

Оглохнуть. Ля-ля-ля. Я ничего не слышу. Не-слы-шу ни-че-го.

Ледяная вода окропила лицо. Я запрыгнула на влажные бревна и тут же отлетела обратно на берег.

— Корзинку давай, убьесся еще, Аленка, — спокойно сказал удерживающий меня на весу переросток, тряхнув своей белобрысиной.

Я стиснула зубы покрепче и разжала руки. Терпи, Эй. Терпи! Щас с него вся эта пофосня и без твоего участия лавиной сойдет. Блеск в глазах уже стих. Пусть пока поиграется в супермена. Дамский угодник. Знал был он, сколько таких через Даф прошло, спасался бы бегством.

Парень, закинув на плечи все четыре корзинки, ступил на переправу. Бревна жалобно застонали, но он на их хрупкость даже внимания не обратил, продолжая мелить какую-то фигню про Теслу нового поколения. Где-то мы это уже слышали… Никак на прошлой неделе тот дерганый придурок, свято верующий в истинность своего нового предназначения, что-то подобное рассказывал.

Нога носильщика соскользнула, я со звонким шлепком захлопнула себе рот рукой, чтоб от радости вдруг не завопить, но он с четкостью опытного канатоходца развернулся на одной ноге и попер вперед спиной. Откуда только ловкость пантеры у этого слона?!

— Спокуха! — расплылся он в улыбке, глядя на меня.

— Эй, — усмехнулась повариха. — А ты че так перепугалась. Понравился?..

— Нет.

Да плевать мне на него с большой колокольни! Придурок!

— А мне кажется, да… — томно протянула повариха мне на ухо.

Отлично. Плюс новая сплетня в мою коллекцию. Так держать.

Мы шустро перебрались на другой берег, где впереди до самой дороги тянулась ровная просека. Я пристроилась позади внушительной парочки и читала про себя стихи, выла песни, в общем, дела все, только бы не слушать последнюю сводку новостей дежурной части, и спустя минут десять ходу радости в жизни поприбавилось.

Сколько с собой не сражайся, а не злорадствовать не получалось.

Я сунула колосик в рот и с интересом уставилась, начиная мысленный отсчет. Блондинчик таял. Пока он еще не заметил, но бицуха в объеме сдала сантиметра на два, он замедлился, голос сбивался, прическа растрепалась и золото в волосах померкло. Еще через десять минут ворот его шитой рубаки повис. Давай-давай, расскажи ей еще про ремейки на экранах. Скоро и штаны спадать начнут.

— Так что там, он в итоге Нейтири нашел? — воодушевленно интересовалась повариха, стаскивая с парня одну корзину.

— Ну да… Только… Вух… Спасибо. Чет я устал…

Конечно ты устал! Из ретивого коня, да в пони.

Когда мы вышли на дорогу, наш добрый молодец не выдержал, скинул с себя корзинки и шлепнулся на траву. Интереса для Даф он уже не представлял.

Я хихикала вместе с ней и пыталась втемяшить себе в голову, что раз уж молчала всю дорогу, то и винить себя не в чем, но тяжелое дыхание парня все равно с грохотом отзывалось в груди. Не правильно. Так не должно быть, но так есть, и кто я такая, чтобы менять это проклятое мироустройство.

Пусть спасибо скажет! Теперь в городе не будет своей мишенью над башкой светить.

Я присела рядом и сунула ему в руки флягу с водой.

— Пей.

— Спа…

— Да заткнись уже. И отползи отсюда. Видишь? — ткнула я пальцем на колею и приближающуюся телегу.

— А… Ага…