— Отпусти меня! — верещала девка. — Ты этой дуре не сдался! Помяни мое слово, она тебя кинет, как только на горизонте мелькнет какой-нибудь дрыщ с короной на башке!

— Марка, это уже не твое дело! Разберусь!

— Разобрался уже! Сдалась тебе эта баба забулдыжная! Она тебя не любит, слышишь?! Ты ее трезвый видел хоть раз? На что там смотреть?!

Очень интересно.

— Не для всех внешность имеет значение, неужели в это так сложно поверить!

Брови поползли на лоб. Не имеет значения? Вроде где-то здесь мне должно было полегчать, но звучало все равно как-то стремно. То есть, я страшная, но это не проблема?

— Я на дуру что ли похожа, чтобы верить в этот бред?! — верещала девка. — Чем, скажи на милость, она тебя взяла? Брагой? Жрачкой? В жизни не поверю, что в постели от этой вешалки есть какой-то толк! Иначе ко мне под юбку ты бы не полез! Да она наверняка в эту брагу тебе что-то подсыпала!

Дыхание сбилось, слушать эти разборки дальше не было никакого желания, но сдвинуться с места не получалось. Пусть я не такая выдающаяся, но тоже немало сделала, чтоб он обратил внимание на что-то, кроме выпивки и лошадей. Да я его даже купала, как ребенка, чтобы хоть немного в чувства привести, и кормила с ложечки, чтоб с голоду не сдох! Можно было плюнуть, просто сидеть рядом на сене и заниматься своими делами, но я все равно читала ему стихи, перетаскивала на своем горбу в каморку, когда был мороз, и по голове гладила, когда ему кошмары снились. В жизни бы не подумала, что он сдался хоть кому-то кроме меня!

Я не успела сообразить, что делаю, как уже замерла посреди входа между створок распахнутых ворот. Паль заметил меня и отпрыгнул от Марки, как ошпаренный. Красный, взъерошенный, он молча на меня таращился и покусывал губы.

Не главное значит… Что же он интересно во мне такого рассмотрел своими пьяными полузакрытыми глазами?

— Помешала? — спокойно сказала я, сложила руки на груди и уперла в щеку кулак.

— П-привет, Эй! Нет. Марка уже уходит, нам больше не о чем разговаривать.

Девка обернулась на меня. Ее лицо лоснилось от слез, глаза раскраснелись, из-за чего голубые кружки выделялись еще сильнее обычного. Мой приход напугал несчастную девчонку не меньше, чем благоверного, потому что теперь она медленно пятилась к боковой двери и старалась громко не шмыгать. Неужели я такая страшная, что произвожу впечатление чокнутой?.. Чего так трястись, я же не брошусь на нее с кулаками! От одной мысли смешно. Драться с женщиной из-за мужика. Из-за конюха. Этот мир сошел с ума!

— Марка, — окликнула я ее. — Не приходи сюда пожалуйста больше. Договорились? Ты отвлекаешь Паля от работы, пугаешь своими криками лошадей, и вообще… Ты такая красивая, а подобное поведение недостойно леди.

Девка замерла и вытаращилась. Спустя минуту осознание некоторой безопасности к ней все же пришло: я не рвусь ее догонять, а стою на месте и улыбаюсь, поэтому она тоже остановилась на повороте, вцепилась двумя руками в перегородку стойла и нахмурилась:

— Эй, ну скажи… — мямлила она. — Ты же его не любишь. Зачем ты к нему пристала?..

— Замолчи! — прикрикнул на нее Паль.

— Тебя это не касается, Марка.

— Касается! Ему такая не нужна! Только спаивать и-и-и умеешь!

Я усмехнулась и указала на Паля рукой:

— Не только, как видишь. Трезв, как стекло.

— Да ты хоть знаешь, почему он пить начал?! А?!

Паль схватил девчонку под руку и выволок на улицу, где она продолжала верещать, как поросенок. Я осталась стоять на месте, и старалась успокоиться. Поправила платье, перекинула косу на грудь, даже попробовала посмеяться, но полный штиль воцарился в голове и без этого. Аккурат с последним вопросом Марки из меня выбило вообще все, осталась только правота этой влюбленной дуры, которая резала мне глаза.

И почему всегда казалось, что Паль просто несчастный зависимый забулдыга-неудачник, которых тут пруд пруди?.. Мужики терпели неудачу в своих эпических начинаниях и решали брать от жизни «все», что в итоге сводилось к пьянству и разврату. Даже знай я про академическое прошлое Паля, у меня и мысли не возникло искать причину его затяжного пьянства. Сколько я его знаю, он всегда был под градусом, а это ни много ни мало, три года, из которых почти год я была к нему ближе всех.

А она знает. Откуда? Вместе учились? Тогда нет ничего удивительного, что ее не смутило его пьяное, лысеющее амплуа. Наверное, раньше я ее не видела, потому что Паль частенько на выгуле шлялся, а теперь работы прибавилось и он постоянно рядом с конюшней, вот она и приперлась.

Буквально пару месяцев назад, я была готова кланяться ей в ножки за такой подвиг, а теперь что? Стала насмехаться над ней? Почувствовала преимущество? Конечно, эта ослепленная ревностью бедняга вряд ли сможет понять глубину того безумия, что сподвигло меня на этот шаг, а он? Сможет?