— Эй, ты чего такая убитая? Как дела? Сто лет не виделись!

Я постанывая задрала голову на Ланалею:

— Да пойдет. Сил только моих нет. Лазили сегодня на Пику. Там, кстати, рюма уже цветом налилась. Думаю, день два и можно собирать.

— Отличные новости, — сказала Ринталия. — Мне как раз корни нужны.

— Загляни к Даф. Мы столько набрали. Вспомнить страшно. Может поделится.

Девчонки при упоминании Дафьи скривили личики. Она их тоже недолюбливала, хоть и были они, можно сказать, одной крови. Ланалея так и вообще, тоже рыжая и кудрявая, только стройная, румяная и удавиться слюной можно какая красивая. Сверкающее платье с глубоким декольте и парой разрезов на бедрах, блестящие серьги и глаза, все это делало ее похожей на ведьму из влажных фантазий, а не фильмов ужаса, как некоторых. Рин тоже не отставала, но со своими черными кудрями и любовью ко всевозможным цацкам больше напоминала цыганку.

Мне наши девушки с чертовщинкой не то чтобы нравились, но не уважать их было невозможно. Несмотря на внешнюю легкомысленность они ежедневно проделывали грандиозную работу: Рин знала все существующие книги по зельеварению на зубок, и, судя по очередной стопке увесистых алых фолиантов на прилавке, принялась за изучение чернухи, а волосы у меня хоть какие-то целы только благодаря Нарии с ее корешками и пыльцой. Страшно представить, чтобы я делала, если бы года два назад на ежемесячном шабаше они не решили в город перебраться. Кто ж знал, что жизнь в хижине посреди леса не такая сладкая, как казалось, а секс на сеновале та еще пытка. Теперь вон, перину подавай, ибо в шалаше хоть с милым, хоть без него, нихрена не рай.

Девчонки рассказывали, Ланалея однажды шкуру медведя в таверну притащила, чтоб на простыни обменять. И все бы ничего, только сначала она этого медведя выследила, потом убила, потом освежевала, а потом волокла почти пятьдесят километров по горам. И это за простынь! Страшно представить, на что ради принца способна.

Только подругами нас было не назвать. Отношения у нас складывались хоть и доверительные, но все же рыночные.

К делу:

— Мне нужен шампунь, ну тот, с корнем. Раз. — Загибала я пальцы. — Потом приворот, четыре бутылька по пять, это два. Мыло с лавандой, три брикета. И-и табак цветочный, ассорти, как обычно.

— У-у-у, — завыли подруги. — Намечается что-то серьезное?

— Да. Через две недели, в воскресенье. Будет съезд альянса, слышали же, Приморье присоединяется.

За прилавком началось шуршание. Я невольно расплылась в улыбке, ведь звон бутыльков с зельями ласкал слух покруче признаний в любви.

— Ащ! Наконец-то! — зашипела Лана, скрупулезно укладывая склянки в бархатную коробку.

— Скольких получится провести?

— Не знаю, Рин. Я забегу с приглашениями дня за два. Думаю, четверых.

— Сколько он хочет еще за троих?

— Троих? Дела совсем плохи, я смотрю.

— Какие могут быть дела, Эй. Ты по сторонам давно смотрела? Кольд нищает, пора бы искать новое место под солнцем. Такой шанс выпадает раз в жизни. Весь бомонд соберется…

Я поджала губы и задумалась. По сторонам? По новым тарелкам с позолотой и не скажешь, что в королевстве проблема с деньгами.

— Докинь еще два приворота и мыло. Попробую договориться. Но скорее всего опять чешую захочет.

— Да пошел он к черту! Нария в прошлый раз чуть не убилась, пока собирала. А то был всего детеныш!

— Так и передам, — хлопнула я руками по коленям и встала, принимая коробку, которая сегодня была тяжелее в три раза чем обычно.

— Металлический каркас, ты глянь, что творится, — ответила на мое удивление Лана.

— Да уж. Лига! Как такое пропустить. Кстати об этом. Передайте пожалуйста Монике, что в наших краях появился птенчик. Высокий, широкоплечий, волосы-золото, глаза голубые. Ему лет тринадцать, не больше. Если увидит в своих угодьях, пусть шлет к черту.

— М-м-м, — задумчиво скрутила губы трубочкой Лана. — В холщовых штанах и рубахе?

— Да, РПГешер.

— С красными рунами?

— Да-да. И…

— И дебильных кожаных ботинках.

Я отметила задранные рыжие брови и заинтересованный взгляд направленный ко мне за спину и обернулась.

Коробка чуть не выскочила из рук.

— Твою мать! Ты че тут делаешь?

— Мне, вообще-то, не тринадцать.

— А ну-ка, — Ланалея медленно обошла меня, нарочно раскачивая бедрами, и практически уперлась носом парню в шею.

— Ты поосторожней, — шепнула Рин подруге, когда та принялась вычерчивать на этом придурке какие-то письмена своим острым носиком.

Тот в свою очередь стоял, как статуя, и не выдавал ровным счетом никаких эмоций. Вот это выдержка! Обычную муху хрен стерпишь, а тут целая ведьма жмется. Брови свел и лоб наморщил, чтоб взрослее казаться? Плевать. Не мое дело. Я перехватила коробку поудобнее. Пора бы бежать отсюда.