Жаль мою новую комнату. И жизнь могла бы новую начать. Подол платья намок и ткань отвисла, мешаясь между ног. Солнце уже вышло, хоть и висело пока низко. Но тепло уже чувствовалось. Над могильными холмиками поднимался лёгкий пар. Сзади резко вскрикнула птица и я обернулась. Сделала непроизвольно шаг и, зацепившись за подол, полетела вперёд. Мне оставалось только выставить руки, чтобы не разбить лицо. Я зажмурилась.

Но ни через секунду, ни через несколько я не упала. Мои руки судорожно держались за толстые прутья железной ограды, которая была выше меня. Знакомые завитушки. Знакомая калитка. Растение, что оплело ограду, вовсю радовало тёмно-зелёными листьями. Изумрудным ковром расстилалась трава. Вокруг было современное кладбище с ухоженными могилами. Мраморные плиты, памятники, цветы небольшими букетиками или пышными охапками, венки с лентами и без.

– Я дома. Неужели я дома?

Не знала, радоваться мне или расстраиваться. С одной стороны, вот он, дом. Отсюда были видны высотки спального района. Лёгкие захлебывались, наконец добравшись до привычного смога. Я почувствовала себя курильщиком со стажем, которому под нос сунули дымящуюся сигарету, когда он несколько дней, как бросил.

С другой стороны, тёмно-синие глаза, нежные губы, страстные объятия. Себе я врать не могу. Мне нравится Генри. Не просто нравится. А очень даже. Ещё не той болезненной тягой, что зовется любовью, но достаточно, чтобы тосковать, если уйду. Но мне там не место. И если по какой-то причине я останусь одна: бросит он меня, сам умрёт или ещё что – я пропала.

От моих переживаний меня отвлек шум. Кто-то шагал бесцеремонно, не боясь нарушить покой усопших. Был слышен отборный мат. Я вздрогнула, услышав своё имя.

– Маша – растеряша, куда же ты провалилась, дрянь? Перебил бы тебе ноги, чтобы ходить не могла. Видите ли, мы виноваты, что её упустили. И где эту бабу искать?

– Прекрати ныть. За что мне такая напасть? Ты, заткнёшься когда-нибудь? – вторил второй голос.

– Колян присвоил коммуналку. Деньги уже покрыли его долг, чего он ерепенится? Её уже сколько нет? Пропала деваха. Жива ли? Вещи на месте. Все документы на комнату, наличные. Не могла она сквозь землю провалиться? – заявил первый, который оказался рыжим парнем.

– Натка Коляну не дала. Сечёшь? Он разве простит её? Она обломала босса перед его псами, – слил информацию бритоголовый.

– Так, это Натка. Она же окочурилась. Ответ перед ним несёт, – поднял палец вверх рыжий. – Прости, господи! Не её сестра его оскорбила. Вон баб сколько на него вешается. Выбирай, не хочу.

– Именно, что их не хочет. Наташу хотел. А она, дура, послала его в путешествие на радужных пони. Вот и бесится. Как будто ты не знаешь его. Надо устроить показательную месть. Так что дело не в деньгах. К тому же сестра у Наташи знатная краля, – поддержал разговор второй.

Я стояла остолбенев, не пропуская ни слова. Вырисовывалась не очень благоприятная для меня перспектива.

– Слышь? А Вадиму накостыляли. Еле живой, говорят. Вроде, босс его обвинил в том, что скрыл девчонку, а тот обратку дал, чтобы не трогал её. Колян нарвался. У парня, оказывается, папаня олигарх, – заржал рыжий.

– Хоть что-то интересное выдал, – оживился бритоголовый. – Думаешь, наказывать будут?

– Уверен.

Парни подошли довольно близко, и я отпустила прутья. Поддавшись назад, плюхнулась на задницу. А когда подняла голову, ограда исчезла. Я рванула вперёд, походила кругами. Но, все было тщетно.

Возвращалась той же дорогой. Скрывшись за деревьями, стащила шляпу. Подол высоко приподняла, чтобы не волочился. Вот тебе и натуральные ткани.

Впереди раздался топот копыт. Да так внезапно, что еле успела отскочить в сторону, едва не угодив под копыта коня.

Конь вздыбил передние ноги и резко их опустил, разбрызгивая комья грязи и замирая на месте. Всадник соскочил с коня и тоже застыл, прожигая меня почерневшим взглядом.

– Генри!? – выдохнула я, чувствуя, что от страха подкашиваются ноги.

Глава 16. Безответная любовь

Генри

Проснулся я с болью в шее. Жёсткий диван – не лучшее место для ночлега. Немного размявшись, чтобы кровь побежала по жилам, да и скованность отпустила, отправился в свою комнату. Едва успел привести себя в порядок, как дверь в гостиную распахнулась настежь, ударившись о стену. Я с недоумением оглянулся. В комнату влетел маленький вихрь и обнял меня за ноги.

– Что происходит?

Я хотел отстранить девчонку, но не получалось. Она что-то бубнила, вцепившись в полы сюртука, но я не понимал ни слова.

– Так, мисс. Вы ведёте себя непозволительно для леди. Извольте вести себя подобающе, – выдал я строго.

Девочка дёрнулась всем телом и, отстранившись, вытянулась, но глаз не подняла.

– Простите, ваше сиятельство. Доброго вам утра! – чётко проговорила она и сделала книксен.

Замечательная девочка. Лиззи так подросла за этот год.

– Теперь, объясните мне, почему вы так бесцеремонно изволили ворваться в мою комнату? Вас не учили, что прежде, чем войти, надо постучать и дождаться разрешения хозяина комнаты?