От резкого вхождения вскрикнула и дернулась вперёд, но меня крепко держали за ягодицы. Толчок, ещё толчок. Размашистые, жёсткие фрикции привели к финалу быстро. Сотрясающееся от оргазма тело рухнуло на постель, а Генри упал рядом, хотя я предпочла бы, чтобы он придавил меня своей тяжестью.

– С каждым разом я тону в тебе всё больше. Это нормально? – спросил Генри, целуя меня в лоб. Скромно, по сравнению с тем, что было. Но так необходимо.

– Ты обещал рассказать о том, что тебя тревожит.

– Маша, ты изверг. В такой момент ты можешь думать о чём-то постороннем? – возмутился муж, но глаза блестели искорками счастья и нежности.

– Я боюсь, что привыкну к такому взгляду, – выдохнула я. Захотелось плакать.

– Что такое? Даже не думай плакать, – сжал меня в объятиях муж. – Давай, я всё же скажу о своей проблеме? – попытался меня отвлечь Генри.

Я кивнула, неэстетично шмыгнув носом. Муж рассмеялся и чмокнул меня в нос. Ночь прошла спокойно. В объятиях мужа было спокойно и уютно.

Генри всё же поделился со мной своими опасениями. Рассказал, что нас пригласили на бал, и признался, что не хочет меня на него брать, чтобы не утомлять, ведь я болею. Это же другой город. Дорога в карете долгая. А самому ему ехать не хотелось.

Но я заверила его, что всё будет хорошо.

Рано утром выехали в Кардифф. Прибыли мы в день бала. Мы поселились в собственном доме. Это всё же лучше, чем в гостинице. Удалось урвать время для сна.

Затем несколько часов уделили моей подготовке. Ванна, одежда, причёска. От макияжа я отказалась. Не привлекала мысль покрыться сыпью от незнакомых смесей. Не сегодня, по крайней мере. Я и так никогда не использовала парфюмерию.

Генри занимался собой. На мне было то батистовое платье с бабочками, на плечи накинута кремовая шелковая шаль, вышитая по краю перистыми листьями серебряной нитью. Белые атласные туфли на тонкой подошве дополняли ансамбль. Генри надел чёрный фрак, белые брюки и чёрные, из тонкой кожи, сапоги. Немного был похож на кузнечика. Я вспомнила времена Наташи Ростовой. Шёлковый платок на шее был завязан в пышный бант.

Мы в полном боекомплекте для светского бала стояли у зеркала.

– Красивая пара, не находишь? – спросил Генри, вытаскивая из какой-то шкатулки, что он принес днём, отлучившись на час, колье.

– Что это? – задала я глупый вопрос. Но промолчать не получилось.

Серебряное колье с крупными бриллиантами украсило шею. Затем своё место заняли удлинённые серьги из комплекта и браслет. На безымянный палец муж мне надел кольцо с огромным розовым бриллиантом.

– Мне надо было это сделать раньше. Прости, что опоздал. Хотел подарить самое лучшее.

– Ты не опоздал. Только, вот боюсь, что я сейчас представляю лакомый кусочек для воров. Прямо, как окорок для гиен, – нервно рассмеялась я.

– Я рядом. Не волнуйся. Таких окороков сегодня будем много. Воров не хватит.

Глава 24. Бал

Генри

Я переживал за Машу. Когда я сказал ей, что должен появиться на балу, который состоится в Кардиффе, она сказала, что не может меня отпустить в террариум одного. Я так долго смеялся с её сравнения светского общества со скоплением змей, что жена дулась на меня весь день. Ехать в карете молча было скучно, поэтому пришлось просто целовать упрямую девчонку до тех пор, пока она не сдалась. Я чуть не разложил её на жёстком сиденье кареты.

– Я и так попу отбила о сиденье скамьи этого ездового корыта, что незаслуженно называется каретой, да ещё и локтем приложилась знатно, ещё и ты решил превратить мою кожу в шкуру леопарда? Пусти, – возмущённо отпихивалась она. Но ничего не имела против того, что жесткость скамьи заменили мои бёдра, а крепкие стены – моя грудная клетка. Правда, дальше поцелуев в деревянном ящике на колесах дело не пошло.

Я ругался на чём свет стоит, что пришлось воспользоваться услугами знакомого. Моя карета требовала ремонта, поэтому позаимствовал его транспорт. Доехали с горем пополам. Маша расспрашивала меня о людях, что должны быть на балу. По её словам, она не хотела выглядеть невежей или невоспитанной. А по мне так они сами должны быть счастливы, что познакомятся с такой интересной девушкой. Она не шла ни в какое сравнение с кислыми, жеманными куклами с ватой вместо мозгов. За редким исключением, конечно.

– Я не бывала на светских раутах. Не умею вести бессмысленные разговоры с подоплёкой, танцевать. Тебе будет стыдно за такую жену.

Я бы поверил ей, если бы не видел смешинки в глазах. Видно было, что она особо не переживает.

– Ты же меня защитить едешь от змеюк всяких. Зачем тебе вести бессмысленные разговоры с кем-либо? Да ещё и с подоплёкой? Это как? – поинтересовался я. Не зная общество, Маша прекрасно поняла его суть.