Изначально Клаус Фетлир вообще не планировал делать полноценную руну: устойчивая и развитая аура магистра Соу просто не нуждалась в них (“равновесие” и “наполнение”), а “спасение” по-хорошему полезно только полковым магам. Но и на службе она спасает жизнь гораздо реже чем думают обыватели.

Однако, спасённый маг (уже дважды) показал себя весьма активной и деятельной натурой, умудрившись в первый день приезда баронетов влезть с ними в драку, не имея при себе заготовленных чар и защитных амулетов. В связи с чем магистр Фетлир и решил объединить два ритуала в один. Хоть это и не являлось нарушением традиций, но, по сути, будет первый раз в истории, из задокументированных случаев.

И что-то подсказывало Клаусу, что, если он хочет представить магистра Соу Большому Кругу, руна “спасение” тому жизненно необходима.

***

Пользуясь вчерашним фокусом с чтением по губам, Николай довольно быстро смог расслышать Рону…и уже ни раз пожалел об этом. Девушка, как заезженная пластинка, громко и чётко повторяла одни и те же слова. Причём убавить громкость у негоя не получалось, а отойти подальше и подавно. Его снова и снова благодарили не понятно за что, извинялись за нанесённые оскорбления (тоже не ясно какие), соболезновали полученной травме и настойчиво приглашали вступить в Малый Круг факультета оздоравливающей, защитной и вспомогательной магии Керрийской Академии.

Старший сержант даже не пытался запомнить последний пункт дословно, но это вышло само собой…после тысячного раза.

Поначалу он хотел просто познакомиться: представиться по-нормальному, поговорить, задать пару вопросов. Но, спустя несколько часов безрезультатных попыток наладить контакт, его желания изменились. Теперь он хотел отдохнуть в тишине, и был согласен вступить хоть в круг, хоть в параллелепипед.

Больше всего Николай злился не на Игроков, загребающих жар чужими руками; не на высокомерных попаданцев, уже списавших его со счетов; и не на молодых мажоров, сделавших ему пару новых дырок в тушке; а на себя самого.

Это дома он был “…лично дисциплинированным, исполнительным, трудолюбивым, психологически устойчивым отличником боевой и политической подготовки, способным выполнить поставленную боевую задачу.” А тут он затупок, который даже поговорить ни с кем нормально не может. Местная элита хоть и приняла его за своего, взяв над ним шефство, но он всё равно умудрился едва не подохнуть.

Накопившийся стресс требовал выхода, и старший сержант решил снять его привычным для себя способом — размять грушу. Однако, ввиду отсутствия последней, пришлось ограничиться боем с тенью.

Джеб, джеб, хук; маятник, смена стойки. Джеб, джеб, хук, смещение, смена стойки. Джеб, джеб, хук…Довольно быстро Николай втянулся и уже не думал, что делают его руки и ноги, — тело действовало само, повторяя давно вбитые в голову движения. Единственное, что не нравилось старшему сержанту, это отсутствие усталости. Букварь (Ахмедов Борис Вагифович), инструктор по рукопашному бою, объяснял, что усталость — это подтверждение приложенных усилий и полученного результата. И сейчас Николай не чувствовал её, хотя делал всё как обычно.

Повторение одних и тех же простых движений отвлекли его от текущих проблем и в памяти всплыли детские воспоминания — десятый класс выпускной.

Разумеется, он был троечник, не считая физкультуры, трудов и НВП, но и на второй год Николай ни разу не оставался. Он не был глупым, по крайней мере по меркам детского дома. Тройка — вполне нормальная оценка, а по литературе в аттестате у него вообще вышла четвёрка.

Первый раз за много лет Николай вспомнил слова директора на выпускном. Коренастый ветеран Великой Отечественной Войны, несмотря на возраст держал школу в железном кулаке и пользовался огромным авторитетом среди мальчишек. Даже таких непутевых как Николай.

— Прости меня Колька. — Сухая, но всё ещё твёрдая как камень ладонь старика тисками сдавила руку подростка в прощальном рукопожатии.

— За что, Сергей Петрович? — Молодой человек попытался ответить тем же, но при этом не показать, что старается изо всех сил.

— Не дожал я тебя. — Ветеран наконец отпустил руку. — Ты же, вроде, не глупый малый, а учишься не хочешь; не хулиган, а в драки лезешь. И вроде характер у тебя есть, но закалять ты его не пытаешься: не идёшь в гору, не гребёшь против течения, — не стараешься в общем…Значит это я где-то не доглядел.

Свой ответ Сергею Петровичу он тоже вспомнил, но что-то его отвлекло от воспоминаний. Николай перестал махать руками и сделал глубокий вдох. Злиться — глупо, даже на самого себя, значит он не будет этого делать. Вместо того, чтобы играться с арбалетом, он должен был учить местный язык и магию. А для этого нужно было ходить за этими магами как привязанный и внимательно смотреть, что они делают.

— Кровь из носа, надо поговорить с этой школьницей. — Николай вспомнил про девушку, что уже второй раз попадает вслед за ним на “перекрёсток” и только сейчас понял, что не слышит её.