— Если тебе так проще её воспринимать. Мы же не используем столь… опошленные термины. Богам поклоняются и боятся их. Матерь же создала всё живое и заботится о своих детях. С помощью силы жизни жрецы создали практически все, что ты видишь: дома, строения, броня воинов не выкована как твоя, а, так сказать, выращена и представляет собой что-то вроде крайне твердой древесины. С помощью её силы мы исцелили и тебя. Хотя, стоит признать, твоя сила в этом очень сильно помогла. Раны еще некоторое время продолжали источать свет, не дающий тебе умереть. Однако, откуда ты, и как вообще попал сюда?

Я рассказал ему, что являюсь сыном кузнеца, о нападении разбойников на мою деревню и о том, что ищу пропавших родителей, которых они похитили, без особых подробностей. О смерти же сестры не хотелось говорить вообще. Эльф нахмурился ведомый какими-то своими мыслями и уточнил:

— Однако это не объясняет, откуда у тебя столь редкие в наше время силы. Да чего тут говорить, проявления такого дара не наблюдали уже пару сотен лет. Да и символы на твоей броне и оружии уже нигде не встретишь. Впрочем, не буду тебя расспрашивать о столь опасных тайнах, так что, храни свои секреты. — Элгард хитро улыбнулся и мы как раз подошли к сравнительно большой хижине, после чего эльф открыл дверь, воспользовавшись «лампочковидным» ключом, похожим на тот которым открывалась моя камера, и пригласительным жестом указал мне на вход.

В дальнем углу просторного помещения, на кровати, лежала моя уже старая знакомая. Как там её звали? Телессия? Алиса? А, точно, Алиссия. Спасенная мною эльфийка выглядела откровенно плохо. Кожа бледная, дыхание учащенное. С позволения Элгарда, я потрогал её лоб — очень горячий, градусов на тридцать восемь точно будет, или даже больше. Хотя, кто тут знает, какая у эльфов температура в норме? Пульс, по человеческим нормам, тоже учащенный — около девяноста ударов в минуту.

Глядя на мои манипуляции, Элгард прокомментировал:

— Я сам за нею присматриваю и поддерживаю её силы вливанием сил жизни. Но этого недостаточно. Лишь на короткое время её состояние улучшается и она даже открывает глаза, но потом скверна снова берет свое. — В его голосе слышалось отчаяние.

— Я полагаю, глава анклава не просто так заботится персонально об одной девушке?

— Ты прав. Она моя дочь и мы сейчас находимся у меня дома.

Вот оно что. Теперь понятна его реакция на вести о ней той ночью и почему он решился отправить в опасную спасательную операцию своего рейнджера, хотя его помощь была нужна там. Использование служебных полномочий в личных целях. Впрочем, кто будет его винить?

Я кивнул и спросил:

— Могу я осмотреть рану?

Получив согласие, я аккуратно срезал повязку, которую, к слову, итак уже пора было бы поменять. Раз лечение оказывает лишь кратковременный эффект, значит причина болезни так и не устранена. А что может ею быть? Очевидно, рана полученная вчера.

Под бинтами я увидел картину похожую на собственные пятна на животе, но куда более серьезную. Рваная рана была сращена, так же как у меня, и практически без выступающих над кожей шрамов, что интересно. Но вот на её месте, повторяя очертания ранения, пульсировала темная сеть… скверны? Так это он называл? По всей логике, именно она и не давала девушке выкарабкаться. Что ж, причину мы выяснили, вот только как теперь с нею бороться? Был бы это обычный абсцесс или флегмона, помогли бы антибиотики. Которых здесь нет… А если всё серьезнее, и дело дошло до воспаления брюшной стенки, то всё еще хуже, ту даже антибиотики не дали бы стопроцентной гарантии. Я потрогал её живот, но болевая реакция отсутствовала.

— При гнойных ранах, ваша сила жизни справляется с… — Как ему донести смысл слова «инфекция»? — Загрязнением? Ну, знаете, той ситуацией, когда положение уже запущено и видны дурнопахнущие истечения? Или скопления выделений в полости?

— Я понимаю, о чем ты говоришь. Мы стараемся настолько не запускать случаи ранений, но если они и бывали, сила жизни с ними справлялась. Конечно, чуть труднее, чем обычно, но таких проблем, как сейчас, никогда не было.

Хм. Значит инфекция здесь ни при чем, и природа болезни тут другая? С магическими недугами, нас в институте, по понятным причинам, бороться не учили. Да и танцы с бубном вокруг больной, я думаю, не помогут. В таких случаях надо исходить от обратного и подумать, а что мы вообще имеем и что может хоть как-то помочь? Сила жизни, как видно из практики, не помогает. Что остается? Вырезать пораженный участок по живой ткани и попробовать заживить его как свежую рану? Вот только это рисково. Мы не знаем, как глубоко уходит скверна, и не придется ли таким образом докопаться прямо до брюшной полости. Все свои мысли я озвучил Элгарду и мы оба замолчали раздумывая. Через минут пять, мужчина тихо проговорил: