Вплотную к наружной стене поселка силами бригады каменщиков возводилось большое здание. Высокая стена, облаченная в строительные леса, груды тесанных камней, кучи глины и песка, рабочие инструменты. Чуть поодаль дожидались своего часа толстые стволы бамбука, предназначенные для перекрытий. На удалении от башни располагалось еще одно каменное здание, окруженное возделанными полями и огородами. Не сказка, но жить можно.

На площади у башни нас уже ждал комендант карантина по имени Сергей. Вместо прощания, вернул Артуру дротики и амулет. Владу и сорколинам тоже пришлось расстаться с заемной магической защитой. Местные потопали в башню на доклад руководству. Естественно, волокуша с хворостом уехала с их сорколинами. А мы дружно отправились в карантин.

Временной изоляцией прибывших община защищалась не от обычных болезней, хотя и их тоже следовало остерегаться, проживая внутри гигантского могильника. Заражение скверной имеет отдаленные последствия. Вроде бы человек чист, как младенец, но коварная зараза уже нанесла удар по психическому здоровью. Внезапно настигает раздражительность, паранойя, навязчивые идеи, некоторым капитально сносит крышу. Даже без магических способностей и оружия психи опасны для общества. Поэтому всех новичков, переживших длительный контакт с этим местным явлением, отправляли во временный карантин под наблюдением. Срок назначался каждому свой, в зависимости от степени заражения, моральной устойчивости и биологического вида. Сорколинов и аборигенов держали подольше, а нас с Владом, со слов Сергея, уже завтра планировали отправить на трудовой фронт.

Сопровождающий привел нас к месту временного проживания — низенькому бараку, обнесенному глинобитным забором. Больничка и карантинный блок предусмотрительно стояли компактной группой в отдалении от других зданий поселка. Комплекс окружали редкие высокие пальмы и участки возделанной земли с ровными рядами кукурузы, пышными зелено-фиолетовыми плетьми батата и «инопланетными» зарослями туки выше человеческого роста.

Само здание в плане комфорта оказалось ниже всякой критики. Эдакая полуземлянка с кривыми стенами из разномастного камня, кое-как скрепленного глиняным раствором с добавлением соломы. С односкатной крышей, халтурно покрытой пальмовыми листьями и тростником. На территории теснились жидкие кривые навесы, пристроенные к стенам барака, высокому забору и друг другу.

Под самым добротным бамбуковым козырьком размещалась печь для готовки. Причем не тандыр, как следовало ожидать, наблюдая остатки своеобразной «восточной сказки» вокруг, а творение сумрачного попаданского гения. Под другим укрытием пустовали три бамбуковых клетки для буйных одержимых.

Сергей исполнял обязанности коменданта и медика широкого профиля. Провел быстрый осмотр на предмет ранений и кожных болезней. Протестировал каждого на скверну при помощи артефакта с синим камнем. Налил по большому стакану «живой воды» и ознакомил с правилами распорядка в своем заведении. Сегодня покидать барак самостоятельно запрещалось. Насилие, алкоголь, азартные игры — под категорическим запретом. Нарушителей ждала клетка и телесные наказания. Блюсти порядок ему помогали двое вооруженных сорколинов. Как я заметил, этими искусственными людьми тут вообще затыкали все дыры на второстепенных направлениях. Щит, копье, стеганка, подшлемник из кожи или скрученной веревки и марш-марш изображать патрульного-караульного. Потому что вышколенный раб-солдат надежен, как сторожевой пес и не сильно дороже обходится.

Древковое оружие и дубинки временно изъяли на ответственное хранение, а ножи, как это ни странно, нам оставили. Комендант общаги выделил стопку старых соломенных тюфяков, циновки, одеяла, мешок батата, корзинку фиников и показал, где брать питьевую и техническую воду, а где находится отхожее место. Хотя ни малейшего шанса заблудиться ставший тесным после нашего заселения дворик не давал.

Затем была помывка в кривобокой и щелястой будке из молодого бамбука. Что такое блаженство? Это когда у тебя есть тяжёлое неуклюжее деревянное ведро примерно с восемью литрами вполне чистой воды. Порция щелока. И минут пять-семь на процедуры. Ты берешь грубую тряпку, смачиваешь в воде и протираешь от пота и грязи уставшее тело несколько раз. Моешь голову даже не грубым хозяйственным мылом, а настоем древесной золы. Затем экономно поливаешь на себя черпаком из вездесущего бамбука чистую воду, смывая щелок, грязь, усталость и скверну. Вытираешься куском тряпки, играющим роль полотенца. Одеваешься в чистое. И на тебя снисходит блаженство.

Жилье могло вместить с относительным комфортом не больше десятка человек. Но здесь уже обитали двое землян, местный до черна загорелый подросток и четверо природных рабов. Теперь еще нас добавилось пятеро. Пришлось старожилам потесниться, благо народ подобрался смирный, даже немного робкий. Единственная проблема нашего общежития заключалась в отсутствии перегородок. Подобрался настоящий цветник со своими привычками и комплексами: землянка, аборигенка и две четырехпалых особы. На наше счастье, комендант объявил, что бывших рабов завтра заберут трудиться на полях, а землян могут отправить в соседнюю башню на ПМЖ. Так, что нам только ночь пережить в тесноте.