— Решу без тебя, чьего выбрать, — пыхтел староста и выпихивал женщину из избы.

За ними захлопнулась дверь, и снаружи послышалась ругань.

— Вот долба, даром, что староста, — тихо сказала старуха, болтая скрюченным пальцем в пустой миске и нащупывая крошки. — Хозяйкам-то любой живот сгодится, не только дите.

В избе было натоплено, но спину захолодило, будто за шиворот сыпанули снега.

— А что, бабушка, нам из-за Хозяек через болота нельзя? — осторожно спросила я, придвинувшись к старухе.

Та не ответила и смотрела перед собой мутным взглядом, словно бы несколько минут назад не ловила каждое слово на лету. Потянувшись к сумке, я достала свёрток с лепёшками, взятыми из лагеря, и протянула ей.

— А есть путь через болота, бабушка?

Она цапнула свёрток так стремительно, что я отшатнулась.

— Чего б не быть, гать лежит. Хозяйкам дары носили, а как перестали, беда одна. Дак выбираем гостинчик.

Староста, отдуваясь, зашёл в избу, и старуха молниеносно сунула лепёшки за пазуху.

— Без ума баба, ничего не объяснишь! — он захлопнул дверь.

— Есть путь напрямик, — веско сказал Иорвет, кивнул на старуху и вновь достал кошель.

— Хозяйкам-то любой живот сойдёт, — повторила та. — И бабам радость.

Староста долго смотрел ей в лицо, явно соображая что-то, медленно осел на лавку.

— И правда, так-то оно лучше выйдет, — проговорил он и неожиданно расплылся в подобострастной улыбке. — Но деньги вперёд!

***

Провожать нас вышло полдеревни. Старуха на прощание намекала, чтобы мы оставили у неё вещи, она-де убережёт и позаботится, отчего нехорошее предчувствие, что нас отправляли в один конец, только крепло. Среди жителей я заметила нескольких детей. Обняв за плечи, матери прижимали их к животам и смотрели нам вслед с надеждой.

Гать начиналась за спутанными, как колючая проволока, кустами. Староста провёл по опушке заболоченного леса за деревней, потом след в след за ним мы пересекли кочковатое круглое болото. Без проводника притопленные доски гати мы не нашли бы нипочём.

— Вы эта… Хозяйкам не перечьте, идите туда, куда скажут, а они уж прямиком к озеру вас выведут, не сумлевайтесь, — сказал староста на прощание.

— Врёт, как дышит, — я смотрела на удаляющуюся спину нашего проводника. Он перепрыгивал с кочки на кочку, как кузнечик. — Может и правда надо было идти в обход.

— Надо было, если бы не время. Нам повезёт, если охотники ещё не довезли Эйльхарт до замка.

Иорвет с силой почесал волосатые щёки, подумал и, оглядевшись по сторонам, оторвал с лица бороду.

— Наконец-то! — с облегчением выдохнул он. — Но с бородой и легенда не понадобилась. На что ты показывала мне в избе?

Он осторожно направился по доске. Я шла за ним и рассказывала про отрезанное ухо старосты и всё, что знала о трёх ведьмах — Хозяйках Леса. Про то, как жители окрестных деревень поклонялись им и приносили кровавые дары взамен на защиту.

— И детей? — с отвращением в голосе спросил Иорвет.

— Особенно детей, — подтвердила я. — Ведьмы держали их у себя, раскармливали и…

— Хватит, — оборвал он.

Доски нахлёстом продолжали одна другую и под нашим весом порой уходили по щиколотку под воду в мягкую бурую траву. Снега на болотах не было, деревья стояли худые, с обломанными верхушками. Местами гать заканчивалась на пригорках, но неизменно появлялась на трясинах. Через некоторое время я начала мёрзнуть и перестала чувствовать пальцы ног в полных ледяной воды сапогах. Однако больше, чем переохлаждение, меня тревожила полная безжизненность этих мест, полная тишина. По чавкающим и хлюпающим доскам среди залитой пожухлой травы мы шли и шли, шли и шли, и я фокусировалась на спине Иорвета, чтобы не впасть в стылую болотную летаргию.

На пятачке твёрдой суши Иорвет остановился, снял с плеча сумку. Из упругих моховых кочек проступали рубиновые капли полупрозрачной клюквы. Впереди расстилалась обширная топь без единого дерева, и только вдалеке, затянутая туманом, виднелась кромка леса.

— Посмотри на это, — тихо сказал Иорвет и протянул компас. — В деревне она так себя не вела.

Дрожащая стрелка неуверенно рыскала в поисках севера. Задерживалась на одном месте, потом, будто передумав, прокручивалась и пробовала другое направление. Я села, опёршись спиной о дерево, прикрыла глаза.

— Ничего не чую, кроме какой-то тоски.

Иорвет усмехнулся:

— Тоску и я чую.

Достал из сумки лепёшки, протянул мне пару и уселся по другую сторону того же дерева.

— Когда-то я был в Велене, — сказал он.

— Помню, ты рассказывал в лесу аминорнов, — ответила я.

— С тех пор Велен лучше не стал, — сказал он, и мы молча принялись за еду.

***

Туман у опушки приближался, деревья проступали сквозь него костлявыми изломанными чудищами. Иорвет вытянул из ножен меч, замедлил шаг.

— Там что-то виднеется на тропе, — сказал он.