Я подняла меч. На левой руке, как и тогда, в походе к Сердцу Мира, раскрылись шрамы от укуса Мариам. Но сейчас они удлинялись, расползались вверх по предплечью по чёрной коже, залитой ярко-белой кровью. Пряха взмахнула ладонью, превратившейся в извивающийся, словно у лешачихи, корень, и вырвала меч из моих рук. Подняла веретено, которое вытянулось копьём, и метнула мне в грудь. Из-под ног оттолкнулся задними лапами, прыгнул, изогнувшись в полёте, волк и схватил зубами веретено, и тут же исчез с добычей под сворой чудовищ. Ведьма размахнулась колючими руками, чтобы разорвать меня на куски. Я выбросила Аард.

Шрамы от укуса Мариам лопнули, и меня будто вытеснил кто-то из тела, выдавил через открытые раны. Шипастые ветки хлестнули сквозь грудную клетку, но я уже была не мной, а обратившейся вихрем древней вампиршей из пустыни Корат, ещё более древней, чем ведьма с веретеном. Я слилась с Мариам, с её истинной ипостасью, которая упивалась полётом и жаждала крови.

В вихре блеснули сталью вампирские когти, пропороли туман ведьминых одежд. Пряха взмахнула плетьми рук, пытаясь ухватить ветер, посыпались обрубки ветвей. Мне было радостно и свободно, лезвиями когтей я кромсала ведьмину плоть, и изнанку прорезал вой. Я или Мариам — мы вместе впились клыками в белую шею, и уже точно Мариам, не я, дёрнула головой, вырвав с мясом сонную артерию.

Изнанка меркла, ведьма растворялась в луже воды, бьющей из горла. Волк возвращался ко мне, прихрамывая и переступая через трупы чудовищ. Сквозь черноту проступал свет свечей.

***

Я лежала под алтарём, сверху таращился дьявольский лосиный череп, и от рогов на потолке ветвились тени. Кровь больше не шла из ран на левой руке, и я приподнялась и повернула руку к свету — кожа стала гладкой, рваные раны от зубов туманника исчезли, как и исчезли точки шрамов от укуса Мариам.

— Спасибо за подарок, — прошептала я, и мне причудилось, как в подземелье по ту сторону Огненных Гор кивнула в ответ бледная девушка с длинными чёрными волосами, склонившаяся над круглым карманным зеркальцем.

Сил встать не было. Я поползла на четвереньках через весь подвал к Иорвету.

Он не проснулся. Лежал такой же белый, так же свисала измазанная моей кровью рука. Я приложила ладонь к его щеке — она была мертвенно холодна.

— Иорвет, я здесь, — звала я, вглядываясь в неподвижное, но расслабленное и спокойное лицо. — Проснись!

Он спал, и не было больше ведьмы с волшебным веретеном, которая могла бы его разбудить. Я затрясла его за плечи, попыталась приподнять.

— Пожалуйста, только не ты, это не должен быть ты! — бормотала я.

Из ворота его рубашки выскользнула цепочка, на которой висело широкое матово-серебристое кольцо. Я отпустила плечи, сползла на пол у лавки. Живот сводило спазмами, и голоса рыдать не было — вместе со жгущим чувством вины он застрял где-то в грудной клетке. Иорвет оказался здесь совсем не из-за клятвы. Из-за меня. Именно я вынудила его идти в Велен, который он ненавидел. Оперевшись на лавку, я поднялась около него на колени.

— Я вытащу тебя, позову Иду… Достану Зоуи с того края света, только держись, — шептала я.

Он не отвечал, и лицо его, неподвижное и белое, было невыносимо прекрасным, как у статуй в эльфийском некрополе в Дол Блатанна. Склонившись, я смотрела на него долго, а потом закрыла глаза и прикоснулась губами к его губам.

***

На шею легла рука, которая не дала отстраниться, а холодные губы ответили. Забывшись и боясь спугнуть чудо, я не открывала глаз, из которых неудержимо лились слёзы, и поцелуй длился, и губы Иорвета теплели.

Он приподнялся на скамье, не отпустив рук, и на его груди я, наконец, расплакалась так, как давно хотелось. Иорвет гладил меня по спине, приговаривая в макушку:

— Ну всё же хорошо, тихо, тихо…

— Зачем ты ушёл помирать к ведьмам один, глупый эльф? — всхлипывала я.

— От меня не так просто избавиться…

— Просто невозможно, — я обхватила его сильнее и зарыдала в голос.

— Почему ты не пошла по левой тропе, глупая ведьмачка? — тихо спросил он.

Я не смогла ответить, и только заливала слезами его рубашку.

— Пророчество, которое дала мне Мариам… — произнёс он. — Очередное враньё без толка, которое означало не то, чем казалось.

Я притихла у него на груди, вытерла рукавом слёзы.

— Мне Мариам не соврала. А что там было? — спросила я. — Остерегайся выходить на болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно?

— Нет, — негромко ответил Иорвет и помолчал, будто раздумывая, стоит ли продолжать. — Там было сказано: «Зов крови не прервать. Для тебя и твоего отца Велен — это начало и это конец».

— Тем более ты не должен был уходить, — буркнула я. — Ты должен был посоветоваться со мной!

— И ты бы сказала: «Конечно, дорогой, иди к ведьмам»? — насмешливо спросил он и, взяв меня за плечи, заглянул в лицо.

— Я бы спросила, как тебе такое вообще пришло в голову! — возмутилась я. — Мы напарники, и в задницу должны идти вместе!

Иорвет рассмеялся:

— Но ведь так и произошло, не правда ли?

***