Они говорили долго. У озера было тихо, только снег скрипел под ногами. На чёрном небе показались первые звёзды, а под окнами хижины искрились оранжевым снежинки на насте. Наконец, распахнулся светящийся прямоугольник двери, Иорвет вышел. Постоял рядом, запрокинув голову и глядя на небо, потом обнял меня.

— Что теперь? — спросила я.

— Ничего, пока ничего. Не могу сказать, что я выиграл, но точно и не проиграл. Он понял меня — он эльф, как и я, и знает, что эльфы редко меняют мнение, — Иорвет зарылся носом в мех жилетки на моем плече, помолчал. — Однажды сделав выбор, потом мы пожинаем его плоды.

Мы вернулись домой к шашкам. Исенгрима уже не было, а на моём стуле лежал холщовый мешочек. Догадываясь о содержимом, я поднесла его к носу. Так и есть, пахло кофе.

— Я же сказал, что не проиграл, — Иорвет подмигнул, склонился над доской и сделал ход.

— Зато мне точно проиграешь! — я взяла дамкой две его фишки и отпила вина. Оно было отменным. — Сдавайся!

— Никогда! — воскликнул он и рассмеялся.

***

Остров был совсем крошечным. С одной стороны гора с местом Силы, неприступной стеной уходившая в воду, у подножия озерцо, образованное родниками, и роща вокруг. Единственное место, через которое можно было бы беспрепятственно проникнуть сюда, — замёрзшее устье ручья — мы завалили снежными валунами, и снегопады скрыли проход без следа. С вершины горы порой виднелись костры рыбаков вдалеке на льду, но близко к острову никто не приближался.

Яблоня-Филиппа отцвела, сбросила белоснежные лепестки на снег, и к концу Йуле на ветке налилось единственное ярко-красное яблоко. А через пару дней в густом ельнике Иорвет нашёл оленьи следы, которые вели на гору. Мы поднялись к менгиру, и от яблони повернула к нам большеглазую морду и нервно затрепетала ушами беременная самка оленя. Вздрогнула, махнула хвостом и прыжками понеслась вниз по уступам. Яблоко с ветки исчезло.

Иорвет усмехнулся.

— Можно только гадать к кому на стол попадёт тот молодой олень, что родится весной.

— Наверное, к какому-нибудь князю, жена которого по чистой случайности ждёт ребёнка, — сказала я.

— И ждёт девочку, — кивнул Иорвет.

Зима была снежной. Мы жили в своём маленьком мирке, но знали точно, что вечным наш медовый месяц не будет — Исенгрим дал понять, что желает видеть Иорвета в Дол Блатанна.

— Он знает дорогу сюда, — отмахивался Иорвет на мои вопросы. — Будет что-то срочное — придёт.

Однако пришёл к нам не Исенгрим. Через пару недель мы забрались на гору. Потеплело, валуны на вершине проросли из-под подтаявшего снега, и пахло холодной сырой землёй. Листья на яблоне покоричневели, съёжились. На большом озере выступила тёмными полыньями вода. Иорвет следил за матово поблёскивающей в небе точкой.

— Разве так сложно не привлекать к себе внимания? — проворчал он, и вскоре и я смогла увидеть золотые перья на крыльях огромного беркута.

— Для него — просто невозможно, — засмеялась я.

Беркут описал плавный круг, чтобы мы сполна насладились его хищной красотой, и камнем, будто на мышь, упал вниз. Оземь он не ударился — обернулся в миг — и перед нами предстал Борх Три Галки. Лёгкий кафтан, уместный в пустыне, сменился на плотный шерстяной дублет, на грудь которого перекочевал истрёпанный вышитый герб с тремя галками на белом фоне. Для Велена наш гость выглядел вызывающе загорелым, холеным и помолодевшим, будто провёл эти месяцы в респектабельном южном санатории.

— Я тоже чертовски рад вас видеть, дорогуши! — воскликнул Борх, шагнул, широко разведя руки, и попытался заключить в объятия нас обоих.

Иорвет высвободился, отступил, и по нахмуренным бровям стало ясно, что «тоже» Борха он, в отличие от меня, не разделял.

— Что случилось? — жёстко спросил он.

***

Три Галки не заинтересовался условиями нашего быта. Его интересовали жаркое, кружка пряного горячего вина и сыр с орехами и сухофруктами.

— Теперь можно и потолковать, — благостно заявил он, со звоном размешивая в кружке мёд. — И на этот раз вы не сможете упрекнуть меня в безответственности! А вот я вас — смогу.

Он многозначительно переводил взгляд между нами.

— Ну попробуй, упрекни, — усмехнулся Иорвет. — Если тебя прислал Исенгрим…

— Не буду отрицать — первым делом я, конечно, встретился с дорогим другом, — Три Галки примирительно выставил ладонь. — И знаю, как он… э-э-э… беспокоится о вас.

Вторая ладонь Борха предупреждающе взлетела прежде, чем я успела даже хмыкнуть.

— Но здесь я не в качестве посла Вольфа Исенгрима. Я представляю мою дочь, и по этому поводу имею к вам претензии.

Мы с Иорветом удивлённо переглянулись, а Борх степенно поднялся и, заложив большие пальцы за пояс, выпрямился.

— Пока вы отдыхаете от дел… Не могу не признать, что, чёрт возьми, вы это заслужили! Однако пока вы отдыхаете, она собралась замуж, и из всех женихов выбрала именно того, кому втемяшилось в голову сесть на трон Аэдирна и изгнать из страны нильфгаарцев!

Борх поднял руку, и обвиняющий перст нацелился Иорвету в грудь.