— Пойдём вместе, — со всей серьёзностью сказал Иорвет. — Мне нужно по дороге не забыть с какой целью я карабкаюсь в гору.

Гленн бросился к куртке, стилету и луку.

После этого Йеннифер поправила прицелы и вышагивала из портала точнёхонько посередь гостиной.

В один такой вечер, когда чародейка заперлась с Гленном на этаже под крышей, а мы с Иорветом тренировались на дворе внизу, на веранду вышла наша дочь. Она шла, медленно переставляя ноги, будто кто-то заставлял её идти. Руки были вытянуты: одной она сжимала рукоять, другой поддерживала под лезвие Розу Шаэрраведда. Серебряная роза в навершии светилась голубым светом, а на лезвии сияли синие руны.

Лицо Иорвета потемнело, он отшвырнул тренировочный меч на песок.

— Я же говорил! Никогда. Не трогать. Мамин. Меч! И ты знаешь почему!

От звука его голоса Ульяна остановилась, так и держа перед собой Розу Шаэрраведда, фигурка её содрогнулась, лицо сморщилось, и из глаз брызнули слёзы. Она легко могла бы скрыть проступок, но всё-таки, увидев, что случилось с мечом, вышла к нам, хотя и знала, как разгневается отец.

— Мамочка, прости, я не хотела! — зарыдала она. — Мне так хотелось потрогать твой меч!

Я подошла, обняла её. Гладила по спутавшимся рыжим волосам, выбившимся из косы.

— Просто отнеси его на место, — тихо сказала я и поцеловала её в мокрые щёки.

Ульяна метнула виноватый взгляд на Иорвета и убежала в дом. Роза Шаэрраведда нашла своего истинного хозяина.

— Ты же понимаешь, что это значит, — глухо сказал, подойдя, Иорвет.

— Да, — ответила я.

— Ненавижу предназначения, пророчества… — начал он, а сверху зажужжало, в мансардных окнах ярко вспыхнуло зелёным, и хлопнули ставни, — … и магию. Моя дочь пойдёт с этим мечом в великую битву, а мой сын готовится стать чародеем, чтобы помогать ей…

Мы опустились на ступеньки веранды, я обняла Иорвета и думала, что мне жаль, что я этого не увижу. В долине уютно и мирно светились огоньки деревни скоя’таэлей.

— Это будет нескоро. Мы узнали, кому предназначен меч, но это не меняет пока ничего.

— Я должен обучить её всему, что знаю, пока есть время, — сказал Иорвет.

Вечером я укладывала Ульяну спать. Гленн ещё не спустился — в те дни, когда приезжала Йеннифер, ему позволялось засиживаться с ней допоздна. Ульяна забралась ко мне на колени, и я покачивала её, прижавшись губами к тёплой макушке.

— Я больше никогда-никогда не буду трогать твой меч, — бормотала она. — Он мне не нужен, больше не хочу его!

— Когда-нибудь он станет твоим, когда придёт время.

— Я не хочу, чтобы время пришло, а ты ушла, — она обвила руками мою шею и тихо заплакала. — Никогда!

— Это будет нескоро, через целую вечность, мой огонёчек, я обещаю, — я уложила её на подушку, прижала к груди. Хотела бы я сама себе верить так, как дочь верила мне. — Обещаю.

***

Вопрос, что делать летом, перед нашими детьми больше не стоял.

— Весемир! Весемир! — скандировали они, когда за завтраком мы с Иорветом в красках, достойных реклам туристических агентств, предложили другие варианты путешествий.

— В Зеррикании водятся драконы! — сказала я.

— Весемир! — дети переглянулись и ударили вилками по столу: — Колбасыр! Колбасыр!

В Каэр Морхене мы с Иорветом задержались ненадолго. Дети подросли достаточно, чтобы оставить их на попечение Весемира, да и Эскель с Марго вызвались помогать, а Йеннифер, казалось, была только рада сплавить нас и получить Гленна в своё полное распоряжение.

— Алтинадир или Каэр Трольде? — лукаво спросил Иорвет, подбрасывая монету. — У меня есть дела и там, и там, а своего Ундвика я ещё в глаза не видал.

— Даже не знаю, — задумалась я. — Я бы встретилась с Зоуи, да и вид из дома Исенгрима отличный.

— И постель в чайхане в касбе Шала мы так и не использовали по назначению, — кивнул он и рассмеялся: — Решено!

***

В старом мире прошло около пятнадцати минут, когда муж и сын обнаружили ту Яну в кресле. Муж склонился над ней, прижимая к уху телефон, сын держал за руку, на щеках его блестели слёзы. Я протиснулась между ними, ощупала старую себя — изменений не было. «Не спешите, пожалуйста! — мысленно воззвала я к мужу с сыном. — Ещё не время!», и надеялась, что скорая будет ехать долго.