Войдя внутрь, я пересекла небольшой зал, оранжевый в свете подвесных жаровен. Гробница у стены скрылась под восковыми наплывами сгоревших свечей, единственный выход из зала вёл через каменный мост над пропастью. Когда-то здесь были первые вергенские рудники, город рос, и выработанные шахты приспособили под кладбище. Перешла мост. Череда горящих жаровен уводила в расчищенные после битвы штольни, где похоронили павших. «Возможно, дети решили найти могилу отца Дина», — подумала я, но тут же отвергла эту мысль — за три дня кто-нибудь из горожан обязательно бы их встретил. Оставался погружённый во тьму коридор, ведущий через ещё один полуразвалившийся мост к старым захоронениям. Мне стало не по себе. Выбрав место у стены, чтобы хоть со спины чувствовать себя защищённой, и не снимая перчаток, я достала поясок и волчонка. Положила их в метре перед собой и прикрыла глаза.

От знакомых ощущений прошиб пот, горло свело спазмом. Усилием воли я разлепила чугунные веки и носком сапога отбросила поясок и волчонка подальше. Сосредоточилась вновь. За ватной пеленой удушья и страха послышался тихий звук, будто круглая галька прокатилась по каменному полу. Я напрягла слух — звук повторился со стороны моста, ведущего к тёмному коридору.

— Что же, хоть какая-то определённость, — вслух сказала я для бодрости духа и тут же пожалела об этом: слова эхом отразились от пещерных сводов и вернулись ко мне чужими мёртвыми голосами. Выпив Кошку и озираясь по сторонам, я перешла мост.

Лестница спускалась в проход с низким потолком, ветхие деревянные опоры местами обвалились. Коридор вывел в круглый зал, где в нишах между вычурно украшенными резьбой саркофагами подбоченились коренастые статуи краснолюдских мадонн. На стенах через копоть проглядывали остатки древних фресок.

Медальон дрогнул — обострённым Кошкой зрением я заметила движение в склепе, отгороженном решёткой из стальных прутьев. По стеночке подкралась к проёму и заглянула внутрь. Возле саркофага в центре темнела в воздухе зыбкая фигура. С кольчужного капюшона по плечам и панцирю доспеха стекал и клубился чёрный дым. Я знала, кто это был — год назад в путешествии по катакомбам Геральт убил всех призраков, но пощадил дух знаменосца Бурой Хоругви.

— Кто здесь? — заревел трубный голос, дух повернулся, и из-под капюшона показался белый череп. — Чего тебе надо?

Отпрянув и прижавшись спиной к стене, я замерла.

— Взял ли Единорог Верген, ответь? — дух подлетел к решётке, через которую проникали завитки дыма, и от его низкого голоса мелко закололо холодом вдоль позвоночника.

Шаг за шагом я попятилась к проходу в соседний зал. Бесплотная рука в бронированной перчатке появилась из проёма, прошла сквозь стальные прутья, будто пытаясь ухватить меня, и я поняла, что решётку поставили для живых, а сам призрак не мог отойти от саркофага.

— Ответь! — донеслось до меня, но я уже сбежала.

Продышалась, унимая зашкаливающий пульс, и зажгла факелы на колоннах. В глазах появилась резь, но живые блики пламени разогнали кладбищенскую жуть подземелья. Из зала в противоположные стороны расходились два коридора.

Касаниями, на выдохах, я стала концентрироваться на лежащем в кармане пояске Несы, не допуская глубокого провала в медитацию — потерять чутьё в лабиринтах катакомб было бы катастрофой. Опять послышался странный звук, будто кто-то прокатил игральные кости по полу. Звук повёл в коридор, в котором по обе стороны в нишах стен лежали закутанные в саваны фигуры. Местами полуистлевшая ткань разъехалась, открывая то почерневшую бедренную кость, то грудину с осыпавшимися внутрь рёбрами. Я следовала за тихим постукиванием камешков, таким неуместным здесь и оттого жутким звуком, и прогоняла мысль о том, что этой дорогой до меня прошли маленькие дети. Что они забыли в древних катакомбах?

Коридоры выходили в залы и продолжались в толще скал. Саркофаги встречались всё реже, и только бесконечные ниши, как полки плацкартных вагонов, тянулись вдоль стен. Седые космы паутины свисали с потолка. Липкой от пота рукой я достала из ножен серебряный меч. Пошла, держа его перед собой и раздвигая лезвием пологи паутины в проходах. Всё больше мною овладевала уверенность, что я сильно сглупила, сбежав в катакомбы в одиночку и никого не предупредив. Там, в оживлённом Вергене, прогулка в заброшенные склепы казалась пустяшным делом, а сейчас единственным моим желанием было, чтобы рядом оказался хоть кто-то живой. Однако мысль о том, как страшно должно было быть детям, и о том, что здесь и сейчас только я могла помочь им, заставила проглотить страх. Я была взрослой, я должна была идти вперёд.

Поворот, ещё поворот. В одной из ниш приглушённо светился саван. Приготовив пальцы для Ирдена, я обошла неупокоенного духа по большой дуге — Весемир утверждал, что если не тревожить тело, то велик шанс, что дух не обратит на живого никакого внимания. Слова старого ведьмака оказались правдой.