Посыльный принёс записку от Саскии, пожелавшей попрощаться. Когда я пришла в Замок Трёх Отцов, она была одна и сидела за столом среди пухлых пакетов с донесениями.

— Иорвет заперся с Александром тьму времени назад, — сообщила Саския и отхлебнула из глиняной кружки, из которой поднимался пар. — И отказался сообщить мне о предмете разговора.

Она крикнула, и мне принесли такую же, как у неё кружку, в которой оказалось горячее вино с мёдом.

— Узнаешь потом у Александра, — пожала я плечами.

— Да. Но это и к лучшему, что Иорвета пока нет. Я хотела сказать тебе кое-что наедине, — она пристально посмотрела на меня.

«Кажется, сейчас будет головомойка, — подумала я. — За Даму, за эксперта, за дракона. За всё». Вздохнула, отпила горячего вина, и в грудь пролилось тепло.

— Я хотела тебя поблагодарить, — сказала Саския.

— Что? — от удивления я едва не выронила кружку.

— Давным-давно ты сказала, что мне надо открыться ему. Я это сделала, — она приложила руку к сердцу. — Теперь здесь легко.

В мозгу всплыло воспоминание летней ночи, зарёванной Саскии у меня дома, которая сморкалась в гигантский клетчатый платок.

— Драконы ничего не забывают? — спросила я и улыбнулась. — Что же… Я рада.

— Драконы ничего не забывают, — подтвердила она. — Не знаю, что будет с нами дальше, но теперь я не боюсь.

Дверь в зал открылась, и вошёл Иорвет. Не говоря ни слова, Саския поднялась и, как и всегда, обняла каждого из нас на прощание, прижалась ко лбу лбом.

— Я буду ждать, — услышали мы, уходя.

***

Романистка начала перетаскивать сундуки в мою комнату ещё до того, как я успела собраться.

— Здесь будет кабинет, — заявила она.

— Ты остаёшься в Вергене? — спросила я.

— Надо пользоваться моментом, раз уж мне выпал шанс пожить одной, — ответила она и едко добавила: — И я смогу возвращаться домой тогда, когда захочу, а не наворачивать вместо этого круги по морозу!

Я промолчала, складывая в седельную сумку свёрток с синим эльфийским платьем, горелку, на которую Тит Сорока уже махнул рукой, зимние вещи — забирала всё. На этот раз я была уверена, что покидаю Верген навсегда.

— А ведь мы были командой! — с упрёком вскричала Марго, не дождавшись ответа.

— Были, — сказала я, оттащив сумки к двери и вернувшись к ней. — Но я должна уйти.

— Но как же я? — беспомощно спросила она, стоя передо мной в окружении сундуков, и развела руками.

— У тебя всё будет хорошо, — сказала я, шагнула навстречу и обняла её. — Ты же лучше всех.

— Это правда, — вздохнула она и обняла в ответ.

Потом затихла у меня на груди, помолчала. Подняла лицо, губы её задрожали и искривились.

— Я так тебе завидую, — сказала она и разрыдалась.

ДОЛ БЛАТАННА. А потом пошёл дождь

А потом пошёл дождь. Утро начиналось с мелкого колючего дождя — под ним я натягивала задубевшие от ночного заморозка мокрые насквозь сапоги. Потом был дождь в лицо, когда лошади, чавкая копытами и разбрызгивая грязь, неслись по раскисшей дороге. Был ещё дождь стеной, снежный дождь и дождь, висящий в воздухе мелкой взвесью. Последний приходил под вечер, и в промозглом тумане мы развешивали на деревьях гамаки. Свой я прокладывала медвежьей шкурой, заворачивалась в неё, как в кокон, однако сырость пробиралась и туда. От холода я долго не могла заснуть, и искренне не понимала, как всего лишь три дня назад мне могло быть жарко. А ведь жарко точно было и было даже горячо там дома, в нише, а сейчас я просыпалась от того, что вода затекала за шиворот.

— Весь день в Вергене я провела в бане, веришь? — сказала мне Мона, когда мы получили у общего костра по порции кипятка, вяленого мяса и размокшего хлеба.

Накрапывало, небо было обложено беспросветными тучами.

— Что такое баня? — мрачно спросила я.

— Я и сама уже не помню, — эльфийка рассмеялась, натянула рукава кафтана на ладони и, дуя на обжигающее горлышко фляжки, отхлебнула кипятка.

Свою флягу я засунула под куртку, и через грудину в тело просачивалось тепло. Иорвет, получивший точно такой же паёк, как и все остальные, беседовал с Анару, потом подошёл к группе эльфов у костра, сказал что-то, они засмеялись. Видно было, что в походе среди своих Иорвет чувствовал себя как рыба в воде. Внешне он никак не подчёркивал статус командира, однако этого и не требовалось. Скоя’таэли доверяли ему, и если Иорвет был уверен в себе и спокоен, то и они вели себя так, будто ехали на пикник, а не в рейд на запретную территорию, ради которой пару веков непрестанно лилась эльфийская кровь.

С той ночи в Саовину, если не считать сорванного второпях поцелуя за дверью Саскии, мы не виделись с ним наедине. Время, когда можно было допустить разногласия среди эльфов, прошло, и ни малейшего повода усомниться в себе, как в командире, Иорвет не собирался давать никому. Отныне все его действия были направлены на цель. На Дол Блатанна.