Мимо голубых светильников и тонконогих колонн мы шли вдоль пещеры, как по главному нефу храма. Эльфы больше не останавливались, и я переходила на бег, чтобы поспевать за ними. Дэвин резко свернул в сторону, провёл мимо саркофагов, статуи на которых были серыми, с отколотыми руками — наверное Эдвар и другие реставраторы ещё не успели добраться до этой части некрополя. Мы прошли дверь и, поднявшись по узкой винтовой лестнице, очутились в дворцовых коридорах.

Голубое сияние сменилось мягким оранжевым полумраком — горело масло в металлических чашах с чеканным узором. Масла было налито доверху, будто к нашему приходу готовились. Пустые сводчатые галереи лабиринтом разбегались в стороны. Стражи не было ни у лестниц, ни на переходах в другие галереи. Никого — как и обещал Дэвин.

— Слишком просто, — пробормотал под нос Иорвет.

Мы поднялись на этаж выше, и Дэвин загремел ключами у очередной двери. Я сосредоточилась — на каменной скамье у входа совсем недавно сидели. «Наверное, часовой», — подумала я.

Идти стало мягко — под ногами стелилась зеленоватая ковровая дорожка. Коридор — уже изысканный, дворцовый, с утончённым резным орнаментом по стенам освещался свечами в вычурных канделябрах, развешанных между узкими арками окон. За окнами была темень.

Дэвин вывел в холл с гигантскими двустворчатыми дверями. Вероятно, это был парадный вход во дворец. От входа поднималась широкая лестница. Она сужалась кверху к площадке и раздваивалась влево и вправо на балконы второго этажа. Дэвин выругался. На площадке под сенью деревьев в кадках — узловатых и пышнолистых — сидели, вытянувшись, два оцелота. Изящные пятнистые кошки, каждая размером с некрупного леопарда, равнодушно смотрели сверху и не двигались с места.

— Разве они не должны были ночевать в саду… — начал Эдвар.

— Очевидно, они пробрались внутрь, — с досадой перебил Дэвин.

Иорвет потянулся за луком.

— Нет! — Эдвар наклонил заложенную стрелу. — Францеска почувствует боль любимцев и проснётся.

— И что прикажешь делать? — зло прошептал Иорвет. — Скормить им одного из нас?

— Есть ли другой путь? — спросил Исенгрим.

— Там стража, — ответил Дэвин. — Если вы подождёте здесь, я перенаправлю её на другие посты.

— Время! — мотнул головой Иорвет. — Скоро рассвет.

— Погодите, — я хлопала по карманам. — Мы пройдём, если…

— Оно у тебя с собой? — взгляд Иорвета, контакт.

Он знает и я знаю, и не нужно проговаривать вслух.

— Да, — прошептала я, нашла, наконец, в кармане платок и достала из пояса пузырёк с остатком мускуса из желёз хакланских кошек. — Не уверена, что сработает.

— Оно сработает, — тихо сказал Иорвет.

Едва я откупорила пузырёк, оцелоты, будто пятнистая жидкость, стекли по ступеням и, толкая боками в колени, закружили у ног. Волнуясь, я выплеснула остаток зерриканского мускуса на платок. Как огромные котята, оцелоты набросились на кусочек ткани, подкидывая его лапами, драли когтями и даже не заметили, когда мы пробежали по лестнице мимо. Дэвин торжествующе улыбался.

Наверху мы прошли через тёмный зал, от пола до потолка увешанный портретами. Слабый свет фонарей проникал сквозь окна и ложился на паркет бледно-жёлтыми прямоугольниками. Полувидимые, как привидения, провожали нас взглядами белеющие в тяжёлых рамах лица. Иорвет держал меч наготове. Шагов эльфов не было слышно, и только в моём правом сапоге на каждый шаг тихо-тихо хлюпала под пяткой вода. Руки навязчиво пахли мускусом.

У высоких дверей на выходе из зала Дэвин задержался и долго вслушивался. Потом приложил палец к губам и потянул за изогнутую дверную ручку в форме цветочного стебля с нераспустившимся бутоном в навершии.

Медальон задрожал, и при попытке сосредоточиться в голову ворвался монотонный гул голосов и ощущение, будто тысяча зрителей ожидала нашего выхода, как танца маленьких лебедей. Я приоткрыла веки — мы вошли в библиотеку. На мгновение дыхание перехватило, потому что более красивого помещения я не видела в жизни. На золотых цепочках свисали пустотелые шары из тонкого прозрачного стекла, по поверхности которых расплывались оранжевые электрические кольца. В приглушённом свете янтарным и тёплым отливал природный рисунок полированного дерева массивных стеллажей. Поверху зал опоясывал плавно изгибающийся балкон, и книги заполняли все полки от пола до расписанного фресками сводчатого потолка.

Ещё раз сосредоточившись, я вновь услышала голоса — то были голоса книг. На повышенных тонах каждая декламировала свою историю, словно хотела, чтобы внимали только ей, но за общим гулом ни одну невозможно было расслышать. Библиотека была пропитана магией: она шла от светящихся шаров, от книг, от портретов на стенах в тёмных глубинах между стеллажами. Магия закручивалась в вихри, стелилась по полу. Раз за разом я пыталась сосредоточиться и с силой сжимала веки.

— Что-то чуешь? — шёпотом спросил Иорвет.

— Слишком много магии, ощущается, как толпа, и я не могу понять — это книги или тут есть кто-то ещё, — ответила я.

Он кивнул, успокаивающе прикоснулся к моей руке. Я пошла следом, выравнивая дыхание и пытаясь не злиться на себя. Даже сейчас, в момент крайней опасности, когда решалась его судьба, Иорвет поддерживал меня, а днём я раздражалась на него из-за ерунды. Дура. Медальон раскалился и жёг грудь.