— Киаран повысил меня, — сказала она тихо, — теперь под моим началом пять десятков лучников.

Она встряхнула головой, будто отгоняя морок, и вновь превратилась в себя, и потребовала отчёта о путешествии. Трактирщик принёс вино, Мона слушала про Зерриканию, и её глаза по-детски округлялись, когда я рассказывала про бесконечные пески пустыни и заколдованный остров, про чародеев, Хранительниц и сверкающий золотом Алтинадир.

— И как оно — быть так долго наедине с Иорветом? — спросила она, хитро сощурившись. — Многие девушки отряда пошли бы на всё ради такого шанса.

— Ну, м-м-м, — я запнулась. — Он…

— Милашка? — подсказала Мона то слово, которым назвала Иорвета давным-давно, на водопаде в Синих Горах.

— Да, — ответила я, и мы рассмеялись.

Неожиданно стало тихо. Пригнув голову на входе, в таверну вошёл высокий эльф с удлинённым, красивым и выразительным лицом, на котором будто светились ярко-голубые глаза. Через левое плечо у него была перекинута лоснившаяся коротким мехом волчья шкура, стянутая на талии широким кожаным поясом с металлическими вставками. Эльф осмотрел зал, и было в его взгляде что-то ещё, помимо обычной для эльфов гордости. «Презрение», — распознала я, приглядевшись внимательнее. Пронзительный взгляд эльфа остановился на темноволосой эльфийке за столом скоя’таэлей, которая, не поднимая головы, доливала себе вина.

— Яевинн, — прошептала Мона. — Привёл самый большой отряд, в две сотни белок.

— А это кто? — тихо спросила я, показывая глазами на темноволосую эльфийку.

— Торувьель, — ответила Мона. — Она потеряла почти весь отряд под Вызимой, когда столицу Темерии брали чёрные. Попали меж двух огней и не смогли пробиться через окружение. Ей пришлось присоединиться к Яевинну, они прибыли в Верген вместе.

Следом за Яевинном в таверну вошло несколько эльфов, вооруженных до зубов притороченными к перевязям кинжалами и мечами на поясах. Все они были одеты в зеленоватые, ладно скроенные гамбезоны. Таверну снова захлестнул привычный шум, и эльфы, лавируя в толпе, стали пробираться к столу скоя’таэлей.

— Мы с Иорветом встретили сегодня отряд Верноссиэль, — сказала я Моне.

— И она пришла? — глаза эльфийки сузились. — Что же, будет весело. Всё это время Киаран едва удерживал от разборок уже пришедших, но она — как фитиль у пороховой бочки.

Мона вздохнула и сделала глоток вина.

— Хорошо, что Иорвет вернулся, Яна. Без него был бы взрыв. Как вовремя, как хорошо!

Мы приступили к густому мясному рагу, а я украдкой наблюдала за скоя’таэлями. Яевинн присел около Торувьель, навис над ней, оперевшись одной рукой на спинку её стула, а другой отодвинул в сторону бутылку. Девушка подняла лицо, и её чёрные глаза опасно блеснули. Она залпом допила вино в бокале и щёлкнула пальцами в сторону бутылки. Один из скоя’таэлей её отряда, нарочито вызывающе глядя в лицо Яевинну, наполнил бокал.

Я вернулась к еде, продолжая незаметно подглядывать за эльфами. Похоже, что Мона была права — для одного Вергена здесь собралось слишком много командиров, и каждый из них лучше всех знал, что делать другим.

Рука Торувьель тем временем потянулась к вину, но на полпути Яевинн перехватил её пальцы и сжал в ладони. Девушка подняла на него нахмуренное лицо, а эльф начал говорить, не выпуская её руки. Я с любопытством навострила уши, но Яевинн говорил на Старшей Речи.

— Мона, — повернулась я к эльфийке. — Я знаю, что это звучит странно, но мне нужен учитель по Старшей Речи. Знаешь кого-нибудь?

— Ты хочешь говорить на нашем языке? Правда? Но зачем? — удивилась она. — А, я понимаю…

Сказав свою коронную фразу, Мона многозначительно поиграла бровями, будто сыщик, намекающий подозреваемому, что знает его тайну.

— Я просто хочу понимать, что говорят эльфы, — буркнула я. — Вокруг меня их толпы.

— Да-да, понимаю, — Мона лукаво улыбнулась и закивала, и было совершенно очевидно, что она мне не поверила. — Поговори с Эйлин, она обучает детей грамоте здесь, в Вергене.

— Она эльфийка?

— Да ты её знаешь! Это же мать Несы, я видела, как вы разговаривали на празднике.

Посетители всё прибывали в таверну. Приходили скоя’таэли Иорвета, чьи лица я уже знала, и незнакомые эльфы. Гвалт от краснолюдских столов перекрывал крики болельщиков, наблюдающих в соседнем зале кулачные бои. Саския в окружении двух аэдирнцев прошла за приготовленный стол в противоположной стороне зала.

Справа раздались резкие возгласы на Старшей Речи, и Торувьель, смахнув с плеча руку Яевинна, поднялась из-за стола и стремительно зашагала к выходу. Оставшиеся эльфы мрачно смотрели друг на друга. Ко мне подошёл трактирщик и жарким шёпотом сообщил, что Саския ждёт.

— Иди, — Мона прикоснулась к моей руке и быстро глянула на эльфов. — А я разузнаю, что там случилось…

***