Подойдя к огромному вентилю, преодолевая муть в голове, которая уже казалась реально опасной, чем просто тревожной, он крутанул его сперва вправо, затем влево, наблюдая за тем, как огромные бетонные створки, никак не меньше метра толщиной, сначала пошли вверх, открывая русло подземной реки, наполняющей бассейн охладителя водой, затем пошли вниз, перекрывая поток. Поднимать заслонку оказалось проще. Как только Николай начал крутить металлический обруч в другую сторону, он сразу ощутил сопротивление. Наверное, это те самые моторы немного сопротивляются, но, сделав пару оборотов, давление на системе пропало. Однако, стоило массивным бетонным плитам закрыться полностью, как моторы тут же загудели сильнее. Вертлюк попытался пойти в обратном направлении. Видимо, сработала та самая система защиты, о которой говорил Шпиль. Пара в помещении стало значительно больше. Реактор загудел тяжелее, протяжнее, даже по полу пошла вибрация, а интенсивность свечения явно усилилась. Бассейн начал бурлить.

В голове по-прежнему что-то шуршало. Это было похоже на то, как огромная толпа народа пытается шептать тебе в ухо, как ветер гонит сразу тысячу листьев, как где-то пересыпается из одной емкости в другую песок в гигантских песочных часах.

Николай навалился на колесо, сжал его и с усилием повел обратно, закрывая образовавшиеся щели, снова перекрывая воде путь.

Свет усиливался. Через минуту он уже слепил глаза, а бассейн трясся от бурлящей в нем массы воды. Дышать стало тяжело даже через тряпку. Температура резко прыгнула вверх. Где-то вверху крякнула и что-то проскрипела сигнализация. Слов Николай не разобрал. Голова его к тому времени уже перестала что-либо соображать. Шопоты-шорохи все пытались что-то сказать, но и их бывший охранник разобрать сколько ни силился, не мог. Он продолжал держать дергающийся в руках запор. Моторы в стене не сдавались, усиленно пытаясь поднять заглушки, но гигант не отпускал. Руки, как и все тело - взмокли, пот щипал глаза, заставлял одежду прилипать и по чуть-чуть, по миллиметру он начинал проигрывать напору механики. Внезапно в стене что-то хрустнуло. По рукам ударило, чуть не вырвав запорный механизм, и тут же вверху завыла сирена. Диск провернулся в холостую, от моторов потянулся вой холостых ходов. Видать что-то сломалось. Николай ослабил хватку, вытер пот, попытался рассмотреть сквозь клубы пара заглушки, но это оказалось тщетно. Белый туман окутал все вокруг и, окажись помещение больше, в нем можно было бы легко заблудиться.

Кинув взгляд в сторону, где в стене, на высоте десятка метров должно было находиться обзорное окно, ведущее в комнату управления и, так до сих пор больше ничего не услышав от Шпиля или Капитана, великан насторожился. Что-то пошло не так? Или это то, что они хотели получить? Тогда чего молчат? Еще держать, или уже хватит? Реактор дрожит так, что с потолка бетон сыпется! Грибница не просто волнуется, она бьется в панике, а в голове все сильнее и сильнее нарастает чувство опасности.

- Эй! Как там?! – прокричал, закрывая лицо от нестерпимого жара, идущего со стороны бассейна, спросил пустоту Николай.

Ответа не было. Ни по рации, ни по громкой связи и это уже настораживало.

- Эй! – позвал он снова, но ему опять никто не ответил.

Пора выбираться! Реактор начал как-то не хорошо себя вести. Им точно удалось вывести его из равновесия, а если нет, то хрен с ними! Погибать как-то резко расхотелось. Одно дело, в бою, как герой, а другое вот так, что никто не узнает.

Николай двинулся к дверям. Лестница и пандус были хорошими ориентирами. Решетов все так же бесформенной массой жался где-то в углу, боясь выползать. Не мудрено было оплыть от такой жарищи! Кнехт тут всего сколько? Минуту? Две? А уже вон как кожа горит! А ведь этот здесь уже столько живет! Стянув с морды высохший, уже пахнущий плавящейся синтетикой халат ученого, великан рыкнул на монстра. Тот дернулся и снова спрятался. Видать и ему тоже творящееся здесь было не по нутру.

Дверь нашлась быстро. Голова уже не просто болела, а буквально раскалывалась, и великан шел на последних морально-волевых, волоча свое тело к заветному выходу. Легкие горели, кожа, стала покрываться мелкими волдырями. Свет заливал помещение, врезаясь в глаза тысячами иголок. Шаг. Еще шаг. Вот и заветная дверь! Ноги дрожат, но упрямо несут хозяина вперед. Вот шершавый металл под ладонями, горячая, потекшая пластмассой ручка… и… Заперто! Николай дернул рукоятку еще раз. И еще. Створка не поддалась. Что за хрень?! Твою мать! Сработала система безопасности!? Точно! Они об этом не подумали! Наверняка все двери блокируются на такой случай! Что делать?

За мутным стеклом мелькнула тень. Лицо. Кнехт стер горячие капли со стекла и… Сразу все понял по ухмылке с той стороны. Здоровяк рыкнул, ударил ладонями в дверь, от чего та загудела. Средний палец, выставленный в самое стекло недвусмысленно говорил о том, что ему не выбраться из западни.

- Ах ты тварь, - прорычал гигант, вздыхая. – Я ж тебя, падла, достану…

Губы на лице с той стороны шевельнулись, но слов за толстым металлом расслышать было невозможно.

***

«Улей». Три минуты до предательства.

- Мы запускаем протокол, - проговорил Шпиль в микрофон, как только великан вошел в реакторную.

Ученый защелкал мышкой, вызывая нужные окна, запуская программу экстренного сброса напряжения реактора.

- Долго это? – поинтересовался Куль, оставленный капитаном для присмотра за ученым, пока сам Петров напутствовал товарища у входа в помещение с реактором.