Какое отношение к этому имеет семья Колдуэлл? Из всех мест, где мог появиться Истон, он выбрал именно это?

Тэтчер подходит к офицеру, который обхватил Истона руками, и пытается затолкать его на заднее сиденье с застегнутыми на спине наручниками.

— Не возражаете, если у нас будет несколько минут, прежде чем вы его заберете? — он поднимает несколько стодолларовых купюр между пальцами, ждет секунду, пока старший полицейский берет их у него, и убирает наличные в карман.

— У вас двадцать минут.

Он захлопывает дверцу машины, прежде чем развернуть Истона лицом к нам, позволяя ему облокотиться на машину, и отходит, чтобы дать нам время, за которое мы заплатили.

Глаза Истона затуманены, кожа бледная и потная. Я не знаю точно, сколько времени прошло, но если бы мне пришлось гадать, то я бы сказал, что прошло несколько месяцев с тех пор, как Истон Синклер был трезв.

От него мерзкими волнами исходит запах спиртного, и мой желудок сворачивается от аромата грязи и алкоголя.

— Конечно, вы четверо явились, — он скалит зубы. — Уэйн Колдуэлл позвонил тебе, чтобы ты его спас?

— Какого хрена ты здесь делаешь, Синклер? Стивен прислал тебя сюда, чтобы ты попытался нас подставить? — спрашиваю я.

— Почему бы тебе не спросить Алистера?

Истон Синклер всегда был предсказуем. Он выполняет приказы, как побитая собака, и редко сходит с намеченного пути.

Я не знал этого парня. Он не был тем человеком, которого я ненавидел с детства. Он был незнакомцем. Что делало его гораздо более опасным сейчас, прежде чем я смог бы предугадать его следующий глупый шаг. Сейчас? Царила атмосфера неуверенности.

Но не он застал меня врасплох.

Это сделал человек, которого я называл братом.

— Кто тебе сказал.

Что-то меняется, когда Алистер говорит. Все становится напряженным, затрудняя дыхание, превращая кипучую энергию в мстительный холод.

Плечи Тэтчера напрягаются, когда он смотрит на нашего друга, брови поднимаются в замешательстве, и в его глазах быстро, словно мимолетная искра, мелькает обида, прежде чем он возвращается к пассивному виду Пирсона.

— Стивен был достаточно любезен, что позвонил мне сегодня, просто чтобы сказать, что я всю жизнь носил неправильную фамилию, он почувствовал, что пришло время, — Истон выплевывает эти слова так, словно они обжигают ему язык. Его глаза остры, как ножи, и чистая ненависть, исходящая от него, была ощутима. Презрение и отвращение, направленное на Алистера.

— У твоего отца даже не хватает смелости выйти и посмотреть в лицо сыну, на которого он никогда не претендовал.

Вокруг нас сгущается напряжение, по мере того как связь, которую мы годами взращивали, ослабевает. Я чувствую, как нить, соединяющая нас четверых, рвется и извивается. Предупреждение о том, что мы находимся на грани разрыва, того, что, возможно, никогда не сможем восстановить.

Именно в такие моменты вы проходите настоящие испытания. Выбор в пользу кого-то после того, как он тебя обманул.

Настоящее испытание на верность.

Я просто не ожидал, что это испытание преподнесет Алистер Колдуэлл. Я всегда думал, что это буду я.

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Уэйн Колдуэлл — мой отец, Ван Дорен. Научись понимать, блядь, что происходит, придурок! — Истон огрызается, отталкивается от машины, словно пытается подойти к нему, но он слишком пьян, чтобы стоять на ногах. — Наследник-наркоман. Гнилой запасной. И ублюдок. Полное трио для короля Пондероза Спрингс. Какая охренительная ирония.

Несмотря на то, что я старался этого не делать, я на секунду перевожу взгляд на Алистера. Просто чтобы увидеть его лицо, но обнаруживаю, что оно такое же невозмутимое, как и всегда.

— Где он, Синклер? Я знаю, что он позвонил не для того, чтобы ворошить старые воспоминания, — спрашивает он, игнорируя откровение своего новоиспеченного брата, игнорируя его, потому что он уже знал об этом, для него это не было шоком, как для всех нас.

— Ты же не Колдуэлла имеешь в виду, братан? — сплевывает Истон, пачкая слюной черную рубашку Алистера, ухмыляясь, гордый собой.

Раздается звук бьющегося стекла, когда Алистер хватает Истона за рубашку и швыряет его в полицейскую машину с такой силой, что разбивается стекло.

— Ты все еще больной на голову кусок дерьма, Синклер. Ты никогда не станешь мне семьей, — Алистер кипит, костяшки его пальцев белеют, когда он сжимает ткань рубашки. — Ты хочешь получить шанс сблизиться с отцом, о котором ты никогда не знал? Тогда я спрошу еще раз, где, черт возьми, Стивен?

Говорят, кровь гуще воды.

Те, кто это говорит, явно выросли не в Пондероза Спрингс.

— Я не знаю, где он сейчас, — он сглатывает, переводя взгляд на меня, боль его в спине, я уверен, притупилась из-за выпивки. — Но я знаю, где он будет в день твоей свадьбы.