— Бывает, — кивнул я. — Так что насчет трофеев—то? Мы многих побили, — вновь уточнил я.

— Кого побили, то забирайте, — махнул рукой Буй и скривился.

— То добре, — протянул Прокоп и глянул на моих наймитов, которые тут же разулыбались, а после кинулись собирать коней убитых и стаскивать тела, раздевая их и складывая в кучу.

В общем, пришли к консенсусу, и спасенные не воспринимали нас как врагов. Как выяснилось, двое из тех, кого посчитали мертвыми, оказались живые, но сильно подраненные, я помог их перевязать. Да и пятеро крымчаков оказались живы, но притворялись. Обнаружив их, тут же прибили, одеты они были небогато, выкупа не получить, а выжившие были очень злы, вот и спустили пар.

Погибших Белгородцев тут же прикопали, не забыв забрать ценные вещи, чтобы передать родичам, коли найдутся, или близким боевым товарищам.

Крымчаков же раздели и просто бросили на растерзание лесным тварям.

На нашем счету было целых тринадцать врагов, нехило мы вмешались, и, как я обещал своим наймитам, мы честно разделили трофеи, а одного коня я даже сверху им отдал.

Так что у нас появился маленький табун, включая заводных.

Завершив дела, мы все вместе выдвинулись в город.

— А почто ты, Андрейка, в Белгород—то едешь? — с интересом поинтересовался Буй, поравнявшись со мной.

— К деду, проведать его захотел, — честно ответил я.

— И кто ж твой дед, поди, знаем его? — раздался вопрос откуда—то из—за спины.

— Думается мне, знаете вы его, — хитро глянул я на Буя. — Прохор сын Евстигнеев.

— Ишь ты, — удивленно глянул на меня Буй, а сзади кто—то даже присвистнул.

— Сотник значит бывший наш. А ты его внук, так это он к тебе по прошлой осени ездил.

— Да, — на все вопросы ответил я.

Буй и другие начали на меня по-другому смотреть, почти как на своего, и остатки недоверия и напряжения ушли.

— Крымчаки, да ногаи часто тут озоруют? — решил я перевести тему и уточнить важное для.

— Да частенько, чего уж, — скривился как от зубной боли Буй. — Недели не проходит, как наткнемся на кого. Раньше пореже, когда в городе больше народу было, и разъезды крупнее выходили чаще, — произнес он, заработав мой вопросительный взгляд.

— Так по зиме многие на помощь к царевичу Дмитрию ушли, татарва прознала вот и… — и Буй махнул рукой.

— Понятно, — протянул я.

Остальной путь до города прошел под ничего назначавшие разговоры.

Наконец мы увидели впереди Белгород. Крепость города стояла на высоком мысу Белой горы, от того и город получил свое название. С востока Белгородскую крепость ограждал Донец с широкой болотистой поймой. С юга и северо—востока — глубокий овраг. По южному оврагу протекал ручей, а с запада и северо—запада шел густой лес. Крепость имела форму четырёхугольника. Непосредственно у мелового обрыва располагался кремль, защищённый деревянными рублеными стенами, поставленными по земляному валу. Вал был обмазан глиной.

По углам и в середине стен в разрывах вала были установлены деревянные башни, рубленные «в две стены» с заполнением пространства между срубами глиной. Аналогично были устроены и стены кремля, состоявшие из соединённых друг с другом срубов. С напольной стороны кремль был окружён рвом глубиной до двух метров с практически вертикальными стенами.

Под горой же расположился посад, который тоже был защищен деревянными стенами, но уже без башен, да и не так он велик был, наверняка в случае опасности все в крепость бежали.

Ворота посада были закрыты, а на стенах стояли люди, которые вглядывались в нашу сторону.

— Буй ты что ли? — раздался крик со стены.

— Я! — ответил ему мой попутчик.

— Что—то вас маловато, да и не всех признать могу, — раздался очередной крик со стены.

— С крымчаками схлестнулись, почти побили нас. Да вот помощь пришла к нам. Это внук Прохора Колчи, — таким же криком ответил Буй.

« Колчи? Видимо это прозвище деда» — отметил я для себя.

— Смотрю, многих побили, — вновь крикнули нам, а после вниз к кому—то обращаясь:

— Утешка, давай, отворяй ворота.

И спустя пару минут ворота открылись, и мы проехали на посад.

Вот только нас окружили, положив руки на оружие.

— Ты, Буй, поезжай. Нету к тебе вопросов. А вот с этих мы поспрошаем, — вышел вперед человек одетый в тигиляй, и с подозрением на нас косясь.

— Тимоха ты чего? — удивился Буй. — Я ж говорю это Андрейка внук Колчи.

— Я их не знаю. А вдруг царский соглядатай, — зло произнес. — А ну слезай с коней! — и на нас направили луки и даже парочку пищалей.

Под злые взгляды я слез с коня и дал знак своим людям не спорить.

— Так царь же умер, — произнес я, и тут же на мне скрестились все взгляды окружающих.

— Как умер? — раздался крик какого-то мужика из толпы, что начала собираться.