Было ему лет за тридцать, с уродливым шрамом через все лицо, по которому и борода не росла, с цепким взглядом. Ростом он был невысокого, да и в плечах не особо широк, но было заметно, боец он не из последних.

— А ты кто таков, что вопросы задаешь? — хмыкнул я.

— Значит ты, — довольно протянул он.- Заждались мы уж тебя, думали и не явишься. — Пошли с тобой поговорить хотят, — кивнул он в сторону какой-то улицы.

— Ну, коли хотят, пусть приходят и говорят, — нагло хмыкнул я.

Была, конечно опасность, что на нас нападут. Вот только я в этом сомневался. Ведь тихо наша стычка не пройдет, огрызнемся, и на крик и шум с ближайших улиц точно сбегутся.

— По добру идти не хочешь, значит? — прищурился он. Так я тебя и за волосы могу притащить.

— Ну почему не хочу, — изумился я. — Ты вежливо попроси, а я подумаю, — все так же нагло усмехнулся ему. На меня даже Прокоп не одобрительно покосился.

— Вежливо значит? — произнес мужик, вот только от его тона у меня табун мурашек пробежался.

— Ну, дык, — улыбнулся я, едва найдя силы на это.

Все же их было больше, хоть я и надеялся, что в драку они не полезут.

— Андрей, нынче уважаемые гости торговые тебя к себе зазывают, откушать да поговорить о делах торговых, — скалясь, произнес мужик.

— Ну-у, — потянул я, делая вид, что задумался. — Коли зазывают откушать и поговорить, да еще со всем вежеством. Отчего бы и не поговорить? — закончил я.

Прокоп неодобрительно на меня глянул, да и Елисей покосился, вот только думалось мне, что я им требуюсь живой. Да и догадывался, о чем разговор может состояться, все-таки поймали меня у ворот Савки.

— Я провожу тогда. — И переговорщик вновь рукой махнул в сторону улицы.

— Ты не спеши, — нахмурился я. — Кто приглашает-то?

Было видно, что воин едва себя сдерживает, и очень хотел бы по-другому поступить, но принял правила игры.

— Игоша Шумилов да Акинфейка, — буркнул мужик.

— Вот теперь можно и идти, — кивнул я, делая шаг вперед, а после обернулся и, глянув на Богдана, заговорил: — Богдашка, а ты беги на двор постоялый, упреди Василя да Микитку. Коли к обедне не вернемся, пущай людей поднимает да к воеводе идет, — грозно произнес я.

Богдашка же лишь удивленно захлопал глазами, но Прокоп смекнул быстрее, что я блефую, и пихнул сына.

— А-а-а, — тут же пришел в себя Богдан.

— Быстро, я сказал, — рыкнул я и вновь повернулся к мужику, который нахмурился, выслушав мой спич.

«А что ты думал, дорогой? Я без подстраховки в гости пойду? А ты вот думай теперь, сколько у меня людей и когда они к воеводе нагрянут».

Сзади я расслышал робкие шаги Богдана, все-таки там пятерка людишек стояли.

Мужик со шрамом, продолжая хмуриться, кивнул, я же оглянулся и увидел, как Богдана пропустили. После «провожатый» подозвал к себе ближайшего спутника и что-то прошептал ему на ухо, и тот тут же помчался вперед.

— Так, пойдем, времечко-то идет, чую, разговор будет долгим. Точно ли накормят?

— Уж не беспокойся, накормят, — буркнул шрамированный, и мы отправились в путь.

Идти пришлось не меньше получаса, через город, и вот мы наконец-то свернули на очередную улицу, где я заприметил открытые ворота, у которых оттирался тот, кого шрамированный отправил вперед.

Мы смело прошли в ворота, которые тут же захлопнулись, это меня немного напрягло, но я продолжал держать уверенный и независимый вид.

— Андрей, пойдем, тебя, поди, ждут, твои же людишки пусть тут побудут, ничего с ними не случится, ты же гость здесь.

Я оглянулся, заприметив, что те, кто нас сопровождали, начали расходиться.

— Елисей и Вишка, здесь ждите, Прокоп, пошли со мной, хоть поснедаем, не зря же столько ноги били.

Шрамированный же скривился, но ничего не сказал.

— Тебя-то как звать? — поинтересовался я.

— Кобзом зови, — глянул на меня шрамированный и продолжил свой путь, который шел к двухэтажному дому, стоящему на клети среди деревьев.

Поднявшись по лестнице, он первым прошел внутрь, а мы следом.

В нос тут же ударили запахи съестного, я оказался в большой светлице, в углу которой стоял стол, на котором и разместились разные блюда.

За столом сидели двое, одеты оба богато, в разноцветных распахнутых кафтанах и рубахах с богатой вышивкой.

Один был старый, почти старик, лет шестьдесят, не меньше, но весьма толстый, а второй намного младше, лет тридцати и размерами чуть поменьше, они были похожи, имели, так сказать, на лицо семейное сходство. Большие носы картошкой, а под бородами наверняка прятались по два, а то и три подбородка.

— Здрав будь, Андрей, будь гостем в нашем доме, — заговорил старший и указал на лавку, стоящую за столом.

— И вы будьте здравы, — серьезно произнес я и уселся за лавку, дав знак Прокопу, чтобы он устраивался рядом.