От общих рассуждений перешли к конкретному вопросу: чем займёмся сейчас. Конечно, мы с Машей, получив кусочек плотских утех, могли откланяться, передав цех любви следующей смене. Но к чему тогда эти долгие разговоры? В итоге скатились к непотребству. Грех, конечно, но мне простительно на фоне общего задания с «Вышним», а им троим зачтётся там, за порогом вечности. Но прелюбодеяние — далеко не самый страшный грех. Вот прожить десятилетия под солнцем, не испытывая телесных радостей, совершенно претит воле Бога, даровавшего нам организм, к этим радостям предназначенный. Истязать себя постом и молитвой — это надругаться над подарком Создателя. Думаете, он простит?

Когда провожал Машу, совсем стемнело. Дома нарвусь на упрёки — где шатался, но мне плевать.

Спросил её:

— Высокопоставленный женатый чиновник развлекается с двумя молоденькими в компании несовершеннолетнего. Это нормально в их кругу?

— Главное, чтоб не получило огласки. А так — по-разному. Куражатся как могут, пытаются забыть о приближении старости.

Мы как раз шли мимо девятиэтажки с огромными неоновыми буквами «Слава КПСС», новыми, ни одна не моргала. Конечно, БАМ, космос, атом, Братская ГЭС и мировой балет коммунисты оставят потомкам, когда исчезнут в глубинах истории. Но и такая слава у КПСС не померкнет: пьянство, похоть, групповушки, при виде моих усилий Ипполит взбодрился чрезвычайно и даже что-то смог сам.

Забавно. И противно. Такой вот он — договорняк.

В тысяча девятьсот семьдесят шестом году отношения между СССР и Китаем складывались отвратительные. У советских муссировалась ненависть к агрессорам, вторгшимся на остров Даманский, Союзу нафиг не нужный, но, так сказать, дело принципа. Одновременно в игнор попало всё китайское традиционное, не имеющее отношения к марксизму-маоизму, отец тела мог бы добрый час рассказывать о разнице между коммунизмом истинным и ложным, то есть подвергшимся китайскому ревизионизму.

Поэтому появление в институте физкультуры сухонького азиатского старичка, ровесника века или даже старше, никак не соответствовало советской парадигме неприятия китайского в любых формах и видах. Тем более вещал он о субстанциях, объявленных ненаучными, идеалистическими и вообще противоречащими диалектическому материализму Маркса-Ленина-Брежнева.

Мы сидели с пацанами, поджав ноги, и слушали об энергии Ци. Выходит, той самой, что я накапливал со скопидомством бальзаковского Гобсека и расходовал в ударах сокрушительной силы, не понимая её природу. Похожий на монаха человечек рассказывал об изначальной Ци, полученной при рождении, Ци пищи, смешанной Ци и самой главной для бойца — истинной Ци. Научиться управлять внутри себя этой энергией помогает гимнастика цигун, на Востоке связанная с боевыми искусствами. Не знаю, каким чудом папа Ким захомутал китайца, и тот согласился преподать нам серию уроков.

Конечно, с помощью «Вышнего», когда тот объявится, что-то давно не слышно ублюдка, мне ничего не стоит заказать литературу по цигун, изданную в двадцать первом веке. Но вот так практиковаться, под руководством опытного тренера, дорогого стоит. А в финансовом отношении — ни копейки, советские люди с атрофированными рыночными инстинктами предпочитали действовать на общественных началах, и это никого не удивляло.

После общих упражнений китаец занимался с каждым индивидуально. У меня диагностировал: способен использовать Ци в бою, но не рационально, счёл, что не умею точно дозировать её в ударе. Во-вторых, и это главное, плохо накапливаю, организм мой не приспособлен быть большим сосудом. Но беду можно частично исправить.

Далее, где-то на шестом или седьмом занятии, последнем, учитель цигун вместе с Кимом выбрили мне участок кожи на затылке, там почувствовалось жжение.

— Я подарил тебе дракона, мальчик. Думай о нём. Передавай ему всю чистую энергию Ци, что не сможешь хранить в себе.

— Спасибо… Но мне сложно будет без дальнейших занятий.

— Помни! Путь овладения контролем энергией Ци — это не идеальное следование канонам и выполнение установок учителя. Этот путь внутри, в душе, он открыт только для тебя. Я показал начало, помог понять глубину. Но каждый должен преодолеть препятствия сам.

Звучало несколько высокопарно. Говорить просто китаец не умел.

Ох, как бы пригодилась детская панамка из песочницы… Наступил апрель, тянулись школьные каникулы перед четвёртой четвертью, потеплело, но ещё рано было напяливать на голову кепку, как бы защищаясь от солнца. К удовольствию матери, на неделю заперся дома, ожидая, пока плешь на затылке мало-мальски зарастёт.

Совместив два зеркала, рассмотрел чудо-тварь. Татуировка в три ногтя размером казалась настоящим произведением искусства, линии тонкие, словно прорисованные острым карандашом. Дракончик привстал на задних лапах, распушил крылья и выпустил из пасти скрученный спиралью язык.