Но я увидел под этим поверхностным слоем женщину, которая в данный момент все подвергала сомнению. Тея упоминала что-то о статье в журнале. Это потрясло ее? Или это просто обнажило неуверенность, которую она скрывала от мира?

— Хм. — Ее брови нахмурились. — Я думаю, что все эти годы, проведенные на званых обедах и гала-концертах, были не напрасны. Я уже смешала так много напитков, что, возможно, набралась опыта больше, чем предполагала.

— Причина не в этом.

Она была умна. Умнее, чем она себе представляла.

Я уже учил нескольких человек, как смешивать напитки, и им всегда требовалось несколько напоминаний об ингредиентах, прежде чем они все приготовят. Но только не Софие. Для нее мне нужно было перечислить их только один раз.

— Хорошо, завтра я сделаю все, что ты от меня потребуешь. — Она налила в стакан воды и добавила пару ломтиков лайма. — Но обещай сказать мне, если я буду мешать.

— Обещаю.

Она улыбнулась и обошла барную стойку.

Я опустил глаза, не позволяя своему взгляду блуждать по ее ногам.

Сегодня на ней были теннисные туфли, которые я видел на Тее сотни раз. Они были незаметны, когда их носила моя начальница. Но на Софии эти туфли подчеркивали узкую посадку ее джинс, которые были лишь немного менее сексуальными, чем кожаные брюки, в которых она была вчера. Неужели у нее не было ничего более свободного?

Я изучал поднос с фруктами, когда она скользнула на стул напротив меня. Сегодня утром я, как обычно, нарезал лаймы вдвое больше, пока обычно, потому что вчера заметила, что ей нравится добавлять их в воду. Почему? Потому что я был хорошим барменом, вот почему. Это не имело никакого отношения к женщине с очередной чертовой соломинкой во рту.

— Как ты все это узнал? — просила она.

— Это довольно долгая история.

— У меня осталось девять дней до моего приговора, так что у тебя есть время.

Я усмехнулся и налил себе воды в стакан.

— Я вырос в резервации, примерно в двух часах езды отсюда. После окончания средней школы я не был уверен, чем хочу заниматься, поэтому устроился на работу в городское казино, где играл в покер.

— Покер, — проворчала она себе под нос.

— Не фанатка?

— Мой бывший был профессиональным игроком в покер.

— А… ну, это были небольшие ставки. Однажды один парень пришел и сел за мой столик. Это была тихая ночь, так что мы были только вдвоем в течение пары часов. Мы разговорились. Поладили с ним. Он работал на ранчо для чуваков, и перед тем, как уйти, он сказал мне, если я когда-нибудь захочу попробовать что-то другое, позвонить ему.

Визитная карточка, которую он бросил на войлочный столик, все еще была в моем бумажнике.

Из-за этого человека и этой карты я пошел на риск. Я покинул резервацию, несмотря на протесты моей семьи. Я устроился на работу, где платили в три раза больше, чем я зарабатывал в казино, плюс бесплатное проживание и питание. И у меня была возможность познакомиться с людьми, которые жили другой жизнью.

У всех гостей на ранчо чуваков были деньги. Самыми интересными мне показались те, кто начинал с малого. Мужчины и женщины, которые начинали с самых низов, как я, и добились успеха.

Может быть, я не стану миллионером, сделавшим себя сам. Но в тридцать два года я надрывал свою задницу, чтобы достичь этой цели. И все это началось на том пижонском ранчо, где я накопил кучу денег, которые потратил на то, чтобы работать на себя последние пять лет.

— Я позвонил ему на следующий день, — сказал я Софии. — Он познакомил меня с управляющим ранчо, и они наняли меня для работы в главном коттедже. Начал с того, что днем мыл посуду, а вечером раздавал карты гостям. Бармен просил меня помогать ему всякий раз, когда у меня не было игры. Когда он уволился примерно через шесть месяцев, я занял его место.

— Как долго ты там проработал?

— Три года. Я был одним из немногих круглогодичных сотрудников. Большая часть команды ранчо работала только летом. Поэтому зимой я брался за другую работу, помимо работы барменом. Расчищал снег. Заботился о животных. Все, что нужно было сделать.

Это была потрясающая работа для парня моего возраста, но как только мне исполнился двадцать один год, я был готов жить где-нибудь самостоятельно. Меня тошнило от двухъярусных кроватей и общих душевых.

— Что потом? — София оперлась локтем о стойку бара, подперев подбородок ладонью. Ее внимание было приковано ко мне, она впитывала каждое мое слово.

Было волнительно, что такая утонченная женщина уделяла мне все свое внимание. Настолько, что я почти забыл ее вопрос.

— Я, э-э, вернулся домой.

Что со мной было не так? Я и раньше общался с богатыми женщинами. Неделю за неделей они сменяли друг друга на ранчо чуваков, и у нас в Ларк-Коув появилось много богатых приезжих. Но если женщина не хотела от меня чего-то большего, чем просто смешать ей напиток, я получал только обычные знаки внимания, которые люди отправляли своему бармену.